Неточные совпадения
Более тонкий наблюдатель с первого бы взгляда заметил по грустному выражению лица молодой женщины, что молчаливость ее происходила от какого-то тайного горя, которое,
будучи постоянным
предметом размышлений, отрывало ее от всего окружающего мира и заставляло невольно сосредоточиваться в самой себе.
Она
была исключительным
предметом внимания и любезности со стороны мужчин, хоть сколь-нибудь претендующих еще на любезность.
С этим намерением он вошел в гостиную. Первый
предмет, представившийся его глазам,
был Задор-Мановский с картузом в руках. Он прощался с хозяином, отговариваясь болезнью жены; невдалеке от него стояла Анна Павловна уже в шляпке.
Мысль эта, которая, может
быть, охладила бы пылкого юношу и заставила бы смиренно отказаться от
предмета любви своей, эта мысль еще более раздражила избалованного старика: он дал себе слово во что бы то ни стало обладать Анной Павловной.
Савелий слушал со вниманием и только изредка делал небольшие замечания, и — странное дело! — при каждом из этих замечаний, сказанном простым и необразованным человеком, Эльчанинов сбивался с толку, мешался и принужден
был иногда переменять
предмет разговора.
Оскорбленная его обращением, она едва в состоянии
была скрыть неприятное чувство, которое начал внушать ей этот человек, и свободно вздохнула тогда только, как выехала от него и очутилась одна в своей карете; а потом мысли ее снова устремились к постоянному
предмету мечтаний — к Эльчанинову, к честному, доброму и благородному Эльчанинову.
Во весь остальной день Сапега,
бывши очень ласков с Анною Павловной, много говорил с Эльчаниновым и говорил о серьезных
предметах. Он рассказывал, между прочим, как много в настоящее время молодых людей единственно посредством службы вышло в знать и составляют теперь почти главных деятелей по разным отраслям государственного управления. Так прошел целый день. Молодые люди уехали после ужина.
И всякий народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым, выражая какой ни
есть предмет, отражает в выраженье его часть собственного своего характера.
Ему пришла в голову прежняя мысль «писать скуку»: «Ведь жизнь многостороння и многообразна, и если, — думал он, — и эта широкая и голая, как степь, скука лежит в самой жизни, как лежат в природе безбрежные пески, нагота и скудость пустынь, то и скука может и должна
быть предметом мысли, анализа, пера или кисти, как одна из сторон жизни: что ж, пойду, и среди моего романа вставлю широкую и туманную страницу скуки: этот холод, отвращение и злоба, которые вторглись в меня, будут красками и колоритом… картина будет верна…»
Потом видел уж его, гордо удалявшегося на нашей шлюпке с одними покупками, но без корзины, которая принадлежала кули и
была предметом схватки, по нашей недогадливости.
Неточные совпадения
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что
будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то
есть приступил к дознанию, и в то же время всем и каждому наказал хранить по этому
предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить в нем несбыточных мечтаний.
Если б исследователи нашей старины обратили на этот
предмет должное внимание, то можно
быть заранее уверенным, что открылось бы многое, что доселе находится под спудом тайны.
14) Микаладзе, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и
был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему
предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.
Что предположение о конституциях представляло не более как слух, лишенный твердого основания, — это доказывается, во-первых, новейшими исследованиями по сему
предмету, а во-вторых, тем, что на место Негодяева градоначальником
был назначен «черкашенин» Микаладзе, который о конституциях едва ли имел понятие более ясное, нежели Негодяев.
Как бы то ни
было, но глуповцы всегда узнавали о
предмете похода лишь по окончании его.