Неточные совпадения
Глафира Фирсовна. Сорвалось с языка, так уж нечего делать, назад
не спрячешь. Эка досада,
не застала я самой-то!
Не близко место к
вам даром-то путешествовать; а на извозчиков у меня денег еще
не нажито. Да и разбойники же они! За твои же деньги тебе всю душеньку вытрясет, да еще, того гляди, вожжами глаза выхлестнет.
Михевна. Да стыдно очень. Да как же
вы узнали? А я думала, что про это никому
не известно…
Михевна. Наша слабость такая, женская. Разумеется, по надежде говоришь, что ничего из этого дурного
не выдет. А кто же
вас знает: в чужую душу
не влезешь, может,
вы с каким умыслом выспрашиваете. Да вот она и сама, а я уж по хозяйству пойду. (Уходит.)
Юлия. Да что
вы! Я родным всегда рада; только жизнь моя такая уединенная, никуда
не выезжаю. Что делать-то, уж такая я от природы! А ко мне всегда милости просим.
Юлия. Заговорили мы: «Пойдемте, говорю я, дорогой потолкуем! Мы тут со слезами-то
не лишние ли?» — «Вы-то,
не знаю, говорит, а я лишняя». Посмотрела с минуточку на жениха, кивнула головой; прошептала «прощай», и пошли мы со слезами.
Юлия. Как можно, что
вы говорите! Ведь
не жена еще; как я смею что-нибудь сказать? Вот бог благословит, тогда другое дело; а теперь я могу только лаской да угождением. Кажется, рада бы все отдать, только б
не разлюбил.
Юлия. Ах, как можно! что
вы! Всю жизнь-то положивши… да я жива
не останусь.
Глафира Фирсовна. Да ты
не очень бойся-то. Он хоть строг, а до
вас, молодых баб, довольно-таки снисходителен. Человек одинокий, детей нет, денег двенадцать миллионов.
Юлия. Ни к кому я
не пойду; гордость моя
не позволит, да мне и незачем. Что
вы мне бедность пророчите! Я
не маленькая: и сама собою, и своими деньгами я распорядиться сумею.
Юлия. Неужели такую даль пешком? Тетенька, если
вы не обидитесь, я бы предложила
вам на извозчика. (Вынимает рублевую бумажку.) А то лошадь заложить?
Михевна. Ну, да мало ль что
вы желаете. К нам, батюшка, в дом мужчины
не ходят. И кто это
вас пустил? Сколько раз говорила девкам, чтоб
не пускали.
Юлия. Покорно
вас благодарю. Ответа
не нужно?
Юлия. Ну, что
вы,
не может быть!
Флор Федулыч. Что касается приличия, то никогда
не лишнее, а даже необходимое-с. А дом этот точно отделывать
не стоит. Он почти за чертой города, доходу
не приносит, состоит при фабрике, которая давно нарушена, ну, и значит,
вам надо это имение продать.
Флор Федулыч. Зачем же
вам жить в захолустьи и скрывать себя?
Вы должны жить на виду и дозволить нам любоваться на
вас. Патти
не приедет-с.
Флор Федулыч.
Не услышите-с. Да ведь у
вас есть другой дом, в городе-с. Отделать там небольшую квартиру, комнат шесть-семь, хороших: две-три гостиные-с, будуар. Мебель а ля Помпадур-с.
Флор Федулыч. Хлопоты-с эти
не ваше дело-с, это я беру на себя;
вам только и труда будет переехать-с. А если
вы не привычны к такой жизни, так мы
вас постепенно приучим.
Флор Федулыч. Пора переменить-с; да это дело минутное,
не стоит и говорить-с. Экипажи тоже надо новенькие, нынче другой вкус. Нынче полегче делают и для лошадей, и для кармана; как за коляску рублей тысячу с лишком отдашь, так в кармане гораздо легче сделается. Хоть и грех такие деньги за экипаж платить, а нельзя-с, платим, — наша служба такая. Я к
вам на днях каретника пришлю, можно будет старые обменять с придачею.
Флор Федулыч. Да
вам и
не след иметь деньги, это
не женское дело-с. Женское дело — проживать, тратить; а сберегать капиталы, в настоящее время, и для мужчины довольно хитро, а для женщины невозможно-с.
Флор Федулыч.
Не думаю, а наверно знаю. У женщины деньги удержаться
не могут, их сейчас отберут. До прочих нам дела нет; а
вас мы беречь должны. Коли мы за вашими деньгами
не усмотрим, нам будет грех и стыдно. Ведь если
вас оберут, мы заплачем. А
вы мне пожалуйте ваши деньги и все бумаги, я
вам сохранную расписку дам и буду вашим кассиром. Капитал ваш останется неприкосновенным, а сколько
вам потребуется на проживание, сколько бы ни потребовалось,
вы всегда можете получить от меня.
Флор Федулыч. Это
не ваши расчеты; и барыш мой, и убыток мой, на то мы и купцы. Ваше дело — жить в удовольствии, а наше дело —
вас беречь и лелеять.
Юлия. Даром я ничьих услуг принимать
не желаю: чем же я заплачу
вам за ваши заботы?
Юлия. Я
вам очень благодарна за доброту; но принять вашего предложения решительно
не могу.
Флор Федулыч. Хоть и
не решено, но зачем же скрывать-с? Тут дурного ничего нет-с. Я могу быть
вам полезен, могу лучше
вас разузнать о человеке и вовремя предупредить, если дело
не подходящее.
Не шутка-с, счастье и несчастье всей жизни зависит.
Флор Федулыч (встает). Как
вам будет угодно-с. Значит, мои услуги
вам не нужны-с?
Флор Федулыч. Надеюсь, что
вы от меня ваших сведений
не скроете?
Глафира Фирсовна.
Вы не мешайте только мне, а уж я похлопочу; разобью я эту парочку.
Глафира Фирсовна. Что это, я смотрю на
вас,
вы как будто
не в духе?
Глафира Фирсовна. От кого же и ждать неприятности, как
не от своих. Который же
вас огорчает?
Ирина. Нет, папа, на
вас это еще
не так похоже.
Дяденька, прошел слух, что, в случае выхода в замужество Ирень,
вы ее
не оставите своею милостью; суммы
не назначают, говорят различно, — так я слышал стороной, что он этим интересуется. Уж я, дяденька,
не знаю, откуда этот слух.
Глафира Фирсовна. Да погодите, мы этот слух после разберем. (Делает знак Флору Федулычу, чтоб он молчал.) Коли что Флор Федулыч обещал, так он от своих слов
не отопрется; я его характер знаю, портить дела вашего он
не станет. Ты мне скажи, кто у
вас этот богач-то?
Ирина. Ах, как
вы этого
не знаете, странно! Ведь он один в Москве-то, больше нету; Вадим Григорьич Дульчин.
Глафира Фирсовна. Да пущай их обманывают друг друга.
Вам бы, Флор Федулыч, еще поддакнуть: точно, мол; я за внучкой ничего
не пожалею. А после дали бы тысяч пять-шесть, вот и квит.
Флор Федулыч. Это уж как угодно-с; я
вам лгать запретить
не могу.
Флор Федулыч. Только
вы сделайте одолжение, пуще всего-с, чтоб моей репутации ущербу
не было. Я ничего
не знаю и ни во что
не вхожу.
Юлия. Я обедала. Я
вам не помешаю, я на несколько минут, а впрочем я могу и подождать.
Юлия. А
не купите ли
вы сами у меня, сейчас, в два слова? Я с
вас недорого возьму.
Флор Федулыч. Нет, я
не куплю-с, мне расчету нет-с. Я
вам покупателя за настоящую цену найду.
Флор Федулыч. Ни себе дешево купить у
вас, ни
вам дешево продать я
не дозволю-с. Зачем дешево продавать то, что дорого стоит? Это плохая коммерция-с.
Флор Федулыч. Совершенно справедливо-с. Только
вы извольте обращаться к другому покупателю, а
не ко мне-с. Кушать
не угодно ли? Пожалуйте! Хоть посидите с нами для компании.
Флор Федулыч.
Не верю, извините,
не может быть-с. На что
вам деньги,
вы не торгуете. Что
вам нужно-с? Богатый гардероб, экипажи, ну, птичьего молока-с? Извольте, я все достану, а денег
не дам-с.
Юлия. Флор Федулыч,
вы меня обижаете. Я
не милости пришла просить у
вас. Я сама имею большие средства, я прошу
вас только одолжить меня на короткое время. Через месяц или два я
вам возвращу с благодарностью. Это пустяки, это такое одолжение, в котором никогда
не отказывают знакомым людям. И если
вы, хоть сколько-нибудь, расположены ко мне…
Юлия. Я
вас не узнаю. Молодая хорошенькая женщина просят у
вас денег, а
вы отказываете! Да
вы с ума сошли! Дайте мне денег, я
вам приказываю!
Юлия. Флор Федулыч, милый, ведь я ни к кому другому
не обратилась, а прямо к
вам, цените это!
Флор Федулыч (освободясь). Извините-с. Извольте садиться на место, Юлия Павловна! Мы и в этаких позициях дам видали, только уж это другой сорт-с; а
вам не хорошо. Извольте садиться на кресло, я желаю быть к
вам со всем уважением.
Юлия (садясь на кресло).
Вы даже в мою искренность
не верите!
Флор Федулыч.
Не верю и в дураках быть
не хочу-с. Ведь после
вы посмеетесь надо мной, скажете: на какую пустую штуку поддела старика. Да посмеетесь-то
не одни.
Юлия. Обманывать я
вас не хочу, а и правды сказать
не могу.
Флор Федулыч. В таком случае кончимте этот разговор. Если кушать
вам не угодно, так кофею
не угодно ли, или фруктов? Я прикажу сейчас подать.