Неточные совпадения
Бальзаминов.
Меня раза три травили. Во-первых, перепугают до смерти, да еще бежишь с версту, духу потом не переведешь. Да и страм! какой страм-то, маменька!
Ты тут ухаживаешь, стараешься понравиться — и вдруг видят
тебя из окна, что
ты летишь во все лопатки. Что за вид, со стороны-то посмотреть! Невежество в высшей степени… что уж тут! А вот теперь, как мы с Лукьян Лукьянычем вместе ходим, так
меня никто не смеет тронуть. А знаете, маменька, что
я задумал?
Красавина. Нешто
я, матушка, не понимаю? У
меня совесть-то чище золота, одно слово — хрусталь, да что ж
ты прикажешь делать, коли такие оказии выходят?
Ты рассуди, какая
мне радость, что всякое дело все врозь да врозь. Первое дело — хлопоты даром пропадают, а второе дело — всему нашему званию мараль. А просто сказать: «Знать, не судьба!» Вот и все тут. Ну да уж
я вам за всю свою провинность теперь заслужу.
Бальзаминова. Ну, признаться сказать,
я от
тебя, кроме насмешки, ничего ожидать не могу.
Красавина. Ленива. Уж сколько раз
я ей говорила: «Что, мол,
ты никуда не съездишь али к себе гостей не позовешь?» В гости ехать, говорит, одеваться надобно; а приедешь — разговаривать нужно.
Красавина. Ну где ему! Тысяч до десяти сочтет, а больше не сумеет. А то вот еще какие оказии бывают,
ты знаешь ли? Что-то строили, уж
я не припомню, так артитехторы считали, считали, цифирю не хватило.
Красавина. А вот какой: заведи
тебя в середку, да оставь одну, так
ты и заблудишься, все равно что в лесу, и выходу не найдешь, хоть караул кричи.
Я один раз кричала. Мало
тебе этого, так у нас еще лавки есть.
Бальзаминова.
Ты уж что-то много насказала!
Я боюсь, понравится ли мой Миша такой невесте-то.
Бальзаминов.
Я еще и говорить-то с
тобой не хочу. Вот что!
Красавина.
Я обманываю? Значит,
ты души моей не знаешь.
Ты слыхал ли когда песню...
Бальзаминова. Нет,
ты этого, Гавриловна, не делай. Это
тебе грех будет!
Ты, Миша, еще не знаешь, какие она нам благодеяния оказывает. Вот
ты поговори с ней, а
я пойду: признаться сказать, после бани-то отдохнуть хочется.
Я полчасика, не больше.
Бальзаминов. Вот
ты сердиться-то умеешь, а каково
мне было тогда, как
меня из дому выгнали? Вот так асаже!
Красавина. А
ты еще все не забыл? Видишь, какой
ты злопамятный! Ну вот за этот-то самый афронт
я и хочу
тебе заслужить.
Бальзаминов. Как же! так
я и сказал
тебе!
Бальзаминов. Да что
ты все: глупый да глупый! Это для
тебя я, может быть, глуп, а для других совсем нет. Давай спросим у кого-нибудь.
Красавина. Давай спросим! Да нечего и спрашивать.
Ты поверь
мне:
я человек старый, обманывать
тебя не стану.
Матрена. Какой
ты, Михайло Митрич, как погляжу
я на
тебя, спорить здоровый! Где ж
тебе с ней спорить?
Бальзаминов.
Я знаю, что сделать!
Ты меня не тронь!
Я служащий, обидеть
меня не смеешь!
Я на
тебя и суд найду!
Красавина. Суд? Что
ты, в уме ли? А судиться так судиться!
Ты думаешь,
я испугалась! Давай судиться! Подавай на
меня просьбу!
Я ответ найду. В какой суд на
меня жаловаться пойдешь?
Красавина. Что же станешь на суде говорить? Какие во
мне пороки станешь доказывать?
Ты и слов-то не найдешь; а и найдешь, так складу не подберешь! А
я и то скажу, и другое скажу; да слова-то наперед подберу одно к другому. Вот нас с
тобой сейчас и решат:
мне превелегию на листе напишут…
Красавина. Против
тебя превелегию, что
я завсегда могу быть лучше
тебя и во всем превозвышена; а
тебя в лабет поставят (здесь это выражение употреблено в смысле: поставят в конфузное положение — Прим. А. Н. Островского).
Красавина. А еще мужчина, еще служащий, а не знаешь, что такое лабет! Где ж
тебе со
мной судиться!
Красавина. Ну прощай, башмачник! Уж
я к
тебе больше не пойду; потому, мой друг, что хлеб за брюхом не ходит. (Уходит, и Матрена за ней.)
Белотелова. Что ж
ты мне жениха, скоро?
Красавина. Скоро, красавица моя, скоро. Нельзя же вдруг! Ведь женихов у
меня много, да всё не тот сорт. Для
тебя я уж особенно займусь, хорошего
тебе сыщу.
Красавина. Уж
ты будь покойна, это наших рук дело. Есть у
меня один на примете, а рекомендовать боюсь.
Красавина. Веришь
ты,
я для
тебя всей душой! Коли есть женихи на дне моря,
я и со дна моря для твоего удовольствия достану. Да уж и
ты меня не обидь.
Красавина. Кто ж этого не знает! Весь свет знает. А это
я к тому говорю, красавица
ты моя писаная, что от кого же нам и жить-то, бедным сиротам, как не от вас, богатых людей? Вам жить да нежиться, а нам для вас служить.
Ты сиди только да придумывай, а
я уж для
тебя все, окромя разве птичьего молока.
Красавина. Лень
тебе, красавица моя, а то как бы не придумать.
Я бы на твоем месте, да с твоими деньгами, такое веселье завела, таких чудес бы натворила, что ни об чем бы, кроме
меня, и не разговаривали.
Красавина. А
ты мне прикажи,
я все хлопоты на себя возьму.
Я орел на эти дела.
Красавина. Пойдем! Какой у
тебя аппетит, дай
тебе бог здоровья,
меня ижно завидки берут. Уж чего лучше на свете, коли аппетит хорош! Значит, весь человек здоров и душой покоен.
Раиса. За Химкой-то уж подсматривать стали. Бабушка все ворчит на нее, должно быть, что-нибудь заметила; да старуха нянька все братцам пересказывает. Выходи, Анфиса, поскорей замуж, и
я бы к
тебе переехала жить: тогда своя воля; а то ведь это тоска.
Анфиса. Ничего, Раиса, не страшно. Ведь уж
меня увозили,
ты помнишь?
Раиса. Вот
я посмотрю, как
ты убежишь, да и
я, может, то же сделаю. Не умирать же тут с тоски в самом деле!
Анфиса. А это Люди, Червь, значит: Лукьян Чебаков. Ну, Раиса,
я пойду напишу ему ответ, а
ты тут посиди с Бальзаминовым.
Ты мне после скажи, что он
тебе будет говорить.
Бальзаминов. Где же это
я? Вот и
ты здесь!
Бальзаминов.
Ты меня выведи как-нибудь отсюда.
Красавина. Тебя-то? Скажи
ты мне, варвар, что
ты с нами сделал? Мы дамы тучные, долго ли до греха! Оборвется сердце — и конец. Нет, мы
тебе руки свяжем да в часть теперича.
Красавина. А за то, что не лазий по заборам! Разве показано по заборам: ворам дорогу указывать?
Ты у
меня как хозяйку-то испугал, а? Как? Так что теперь неизвестно, жива ли она там в беседке-то! Вот что, друг
ты мой!
Красавина. Уж это не твое дело. Будут. Только уж
ты из-под моей власти ни на шаг. Что прикажу, то и делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там
тебе нечего взять,
я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро против тех.
Белотелова. Он
мне понравился.
Ты мне его!
Бальзаминова. Не умеешь, так и молчи, а то
ты только перебиваешь.
Я уж и так половину перезабыла; уж очень много со
мной во сне приключениев-то было. Только тут ли, после ли, вдруг
я вижу корабль. Или нет, корабль после.
Постой, не перебивай
ты меня!
Матрена. Ну уж это, вот режь
ты меня сейчас на части, ни за что не пойму, к чему приписать!
Бальзаминова. А какой
я без
тебя сон видела!
Бальзаминов. Да замолчи
ты!
Я, маменька, себе человека найму, камердинера; а Матрену прочь… за грубость.
Бальзаминова. Что же
ты мне не расскажешь, как у вас дело-то было?
Бальзаминова. Брось, Миша, брось, не думай! Право,
я боюсь, что
ты с ума сойдешь. Да что же это мы в потемках-то сидим! Ишь как смерклось. Пойду велю огня зажечь.
Бальзаминова. Да каким же это манером? Расскажи
ты мне.
Бальзаминова. Это оттого, Миша, что
ты все от
меня скрываешь, никогда со
мной не посоветуешься. Расскажи
ты мне, как у вас это дело было с самого начала.
Бальзаминов. Давай! А вы, маменька, говорили, что
я сделать ничего не умею! А
ты говорила, что
я дурак!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он
мне в записке? (Читает.)«Спешу
тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)
Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа,
я думаю, что письмо длинно. Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Хлестаков. Поросенок
ты скверный… Как же они едят, а
я не ем? Отчего же
я, черт возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как и
я?
Осип. Послушай, малый:
ты,
я вижу, проворный парень; приготовь-ка там что-нибудь поесть.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.