Неточные совпадения
Бальзаминов.
Меня раза три травили. Во-первых, перепугают до смерти, да еще бежишь с версту, духу потом
не переведешь. Да и страм! какой страм-то, маменька! Ты тут ухаживаешь, стараешься понравиться — и вдруг видят тебя из окна, что ты летишь во все лопатки. Что за вид,
со стороны-то посмотреть! Невежество в высшей степени… что уж тут! А вот теперь, как мы с Лукьян Лукьянычем вместе
ходим, так
меня никто
не смеет тронуть. А знаете, маменька, что
я задумал?
Анфиса. Еще бы после этого да
я не поехала! Это даже было бы неучтиво с моей стороны. (Читает.) «Впрочем, может быть, вам ваша жизнь нравится и вся ваша любовь заключается в том, чтобы писать письма и заставлять обожателей во всякую погоду
ходить по пятнадцати раз мимо ваших окон? В таком случае извините, что
я предложил вам бежать
со мной…»
Она отодвигалась от меня на самый кончик скамейки, за обедом она передавала тарелки не через меня, а за моей спиной; она
не ходила со мной под руку в паре, как это было принято; приходя в дортуар, она ложилась скоро, скоро и засыпала, еще до спуска газа, как бы боясь разговоров и объяснений с моей стороны.
Неточные совпадения
Как велено, так сделано: //
Ходила с гневом на сердце, // А лишнего
не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин день, // И горя словно
не было! // Запела, как певала
я // В родительском дому. // Мы были однолеточки, //
Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, //
Со свечкой поискать…
—
Я? ты находишь?
Я не странная, но
я дурная. Это бывает
со мной.
Мне всё хочется плакать. Это очень. глупо, но это
проходит, — сказала быстро Анна и нагнула покрасневшее лицо к игрушечному мешочку, в который она укладывала ночной чепчик и батистовые платки. Глаза ее особенно блестели и беспрестанно подергивались слезами. — Так
мне из Петербурга
не хотелось уезжать, а теперь отсюда
не хочется.
— Нет,
я всегда
хожу одна, и никогда
со мной ничего
не бывает, — сказала она, взяв шляпу. И, поцеловав ещё раз Кити и так и
не сказав, что было важно, бодрым шагом, с нотами под мышкой, скрылась в полутьме летней ночи, унося с собой свою тайну о том, что важно и что даёт ей это завидное спокойствие и достоинство.
—
Я! — повторила она. — Да,
я мучаюсь иногда; но это
пройдет, если ты никогда
не будешь говорить
со мной об этом. Когда ты говоришь
со мной об этом, тогда только это
меня мучает.
Она попросила Левина и Воркуева
пройти в гостиную, а сама осталась поговорить о чем-то с братом. «О разводе, о Вронском, о том, что он делает в клубе, обо
мне?» думал Левин. И его так волновал вопрос о том, что она говорит
со Степаном Аркадьичем, что он почти
не слушал того, что рассказывал ему Воркуев о достоинствах написанного Анной Аркадьевной романа для детей.