Неточные совпадения
Xлынов. Никакого я в тебе, братец, ума
не вижу. Какая мне может
быть честь перед другими, если я его выкуплю! Все эти твои слова ни к чему. А все дело состоит: так как Васька на бубне даже очень хорошо стал понимать, и мне чрез это самое от него утешение, значит, я сам в одну минуту это дело кончаю. Потому, если кто мне
по нраву, тех трогать
не смей.
— Да-с. Все смеялась она: «Жена у тебя дура, да ты ее очень любишь!» Мне это и обидно было, а кто ее знает, другое дело: может, она и отворотного какого дала мне. Так пришло, что женщины видеть почесть не мог: что ни сделает она, все мне
было не по нраву!
Неточные совпадения
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я
не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим
нравов развращать
не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете
быть возможно.
Откуда возьмется и надутость и чопорность, станет ворочаться
по вытверженным наставлениям, станет ломать голову и придумывать, с кем и как, и сколько нужно говорить, как на кого смотреть, всякую минуту
будет бояться, чтобы
не сказать больше, чем нужно, запутается наконец сама, и кончится тем, что станет наконец врать всю жизнь, и выдет просто черт знает что!» Здесь он несколько времени помолчал и потом прибавил: «А любопытно бы знать, чьих она? что, как ее отец? богатый ли помещик почтенного
нрава или просто благомыслящий человек с капиталом, приобретенным на службе?
О нет-с,
не потому; // Сам
по себе,
по нраву,
по уму. // Платон Михайлыч мой единственный, бесценный! // Теперь в отставке,
был военный; // И утверждают все, кто только прежде знал, // Что с храбростью его, с талантом, // Когда бы службу продолжал, // Конечно,
был бы он московским комендантом.
В одном из прежних писем я говорил о способе их действия: тут, как ни знай сердце человеческое, как ни
будь опытен, а трудно действовать
по обыкновенным законам ума и логики там, где нет ключа к миросозерцанию, нравственности и
нравам народа, как трудно разговаривать на его языке,
не имея грамматики и лексикона.
Но пока она
будет держаться нынешней своей системы, увертываясь от влияния иностранцев, уступая им кое-что и держа своих по-прежнему в страхе,
не позволяя им брать без позволения даже пустой бутылки, она еще
будет жить старыми своими началами, старой религией, простотой
нравов, скромностью и умеренностью образа жизни.