Неточные совпадения
Мне,
говорит, невеста
не нравится, да я
и жениться-то
не хочу еще.
Потапыч.
И чужих. На всех свою заботливость простирают. Такое доброе сердце имеют, что обо всех беспокоются.
И уж очень сердятся, когда без их спросу делают. А уж как о своих воспитанницах заботятся, так это на редкость. Одевают их, как бы истинно своих родных дочерей,
и иногда с собой кушать сажают,
и работать ничего
не заставляют. Пускай,
говорят, смотрят все, как у меня живут воспитанницы; хочу,
говорят, чтоб все им завидовали.
Потапыч.
И какое трогательное поучение делают, когда замуж отдают! Вы,
говорят, жили у меня в богатстве
и в роскоши
и ничего
не делали; теперь ты выходишь за бедного,
и живи всю жизнь в бедности,
и работай,
и свой долг исполняй.
И позабудь,
говорят, как ты у меня жила, потому что
не для тебя я это делала: я себя только тешила, а ты
не должна никогда об такой жизни
и думать,
и всегда ты помни свое ничтожество,
и из какого ты звания.
И так чувствительно, даже у самих слезки.
Надя. Конечно, я девушка простого звания, а ведь
и нам тоже
не хочется, чтоб об нас дурно
говорили. Сами извольте посудить, кто же меня после таких разговоров замуж возьмет?
Василиса Перегриновна. Я про то вам
и докладываю, благодетельница: крестник он вам, ну
и кончено дело, он никаких
и разговоров
не должен слушать. А то мало ли что
говорят! Вот
говорят, что он беспутный совсем, что дядя его в суд определил, а он оттуда скрывается; целую неделю пропадал,
говорят, где-то версты за четыре на большой дороге, подле кабака, рыбу ловил. Да что пьянствует
не по летам. Да кому ж какое дело; значит, он стоит того, когда вы за него просите!
Василиса Перегриновна. Какое же зло? Да вы, по своему ангельскому сердцу,
и мухи
не обидите! Оно, конечно, все мы люди
не без греха, дел же у вас много; на всех нельзя угодить! Коли правду
говорить, так, благодетельница вы моя, довольно-таки народу
и на вас плачутся.
Надя (почти плача). Сударыня, я нами так была обласкана, что
и выразить
не могу. Извините меня, что я смею теперь вам
говорить; но, по вашему ко мне расположению, я от вас совсем
не такой милости ждала. Чем же я вам теперь, сударыня,
не угодила, что вы меня хотите за пьяницу отдать?
Я тебе
говорю. (Привстает). Для меня ваши слезы ровно ничего
не значат! Когда я захочу что-нибудь сделать по-своему, уж я поставлю на своем, никого в мире
не послушаюсь! (Садится).
И вперед знай, что упрямство твое ни к чему
не поведет; только ты рассердишь меня.
Леонид. Я
не знаю какой! Он
говорит, что чиновник, такая мудреная фамилия: Неглигентов. Какой он смешной! Он
говорит, что ваш крестник
и никого
не боится. Теперь пляшет пьяный в саду
Гриша. Да он нам всем
говорит, что он в суде член, а
не писарь. Taк его членом
и ищут.
Неглигентов. Дядя
говорит, что я впал в разврат от холостой жизни
и что я могу погрязнуть в оном, если вы меня
не облагодетельствуете.
У, ты, старый дурак! Экой народец! Экой народец!
Не с кем
и поговорить-то, душу отвести. (Уходит).
Надя. А как тебе скажут: ступай за пьяного, да еще
и разговаривать
не смей,
и поплакать-то о себе
не смей… Ах, Лиза!.. Да как подумаешь, что станет этот безобразный человек издеваться над тобой, да ломаться, да свою власть показывать, загубит он твой век так, ни за что!
Не живя, ты за ним состаришься! (Плачет). Говорить-то только свое сердце надрывать! (Махнув рукой). Так уж, право, молодой барин лучше.
Потапыч. Нет, ты, Гавриловна,
не то… ты
не говори!.. Барыня у нас такая… барыня добрая!.. Вот попросились мы на гулянье, ну,
говорит, ступайте… А что про нее
говорят… это я
не знаю:
не мое дело, ну я
и не знаю.
Гавриловна. То-то вот, ты
говоришь, примеры-то? Лучше бы она сама хороший пример показывала! А то только
и кричит: смотри да смотри за девками! А что за ними смотреть-то? Малолетные они, что ли? У всякого человека свой ум в голове. Пущай всякий сам о себе
и думает. Смотрят-то только за пятилетними, чтоб они
не сбаловали чего-нибудь. Эка жизнь девичья! Нет-то хуже ее на свете! А
не хотят того рассудить: много ли девка в жизнь-то радости видит! Ну, много ли? — скажи.
Лиза. Нет у меня любовника! Нечего вам
и искать. Пожалуй, хоть весь сад обыщите! А хоть бы
и был, так
не ваше дело. Вам стыдно про это
и говорить. Вы
и знать-то про это
не должны: вы барышня. Это к стыду вашему относится!
Уланбекова. Ах, боже мой! Вы меня совсем
не бережете. Слезы, драки! Пошлите сейчас за доктором! Сколько мне раз
говорить! А ты сама виновата,
не на кого тебе плакаться. Потапыч! чтобы это дело было кончено. Я
не люблю десять раз повторять одно
и то же. (Уходит. Гавриловна за ней).
— Друг мой, я готов за это тысячу раз просить у тебя прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться в таком глупом положении. Я уже
и не говорю о том, что даже до сей поры не совсем понимаю характер твоих упреков: в самом деле, в чем ты, собственно, меня обвиняешь? В том, что родился не Версиловым? Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и махаешь руками, стало быть, нет?
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох
и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего
и говорить про губернаторов…
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве
не темные? самые темные. Какой вздор
говорит! Как же
не темные, когда я
и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», —
и так, право, обрадовалась, что
не могла
говорить.
Осип.
Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается, после
и выгнать нельзя. Я,
говорит, шутить
не буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем,
и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.