Неточные совпадения
Цыплунов. Быть может, я ошибаюсь, но мне всегда казалось, что женщины отдают явное и очень обидное предпочтение
людям нестрогой
нравственности и даже иногда порочным перед
людьми чистыми. Мало того, к
людям совершенно чистым они показывают какую-то ненависть. Извините, мне так кажется.
Белесова (с улыбкой мало скрытого неудовольствия). Очень вам благодарна. Я выслушала целую лекцию о
нравственности и обязанностях
человека. Я узнала, что такое серьезные
люди, что значит серьезный взгляд на жизнь. Все, что вы говорили, вероятно, очень умно, все это очень полезно знать; и если я, к сожалению, мало поняла и мало воспользуюсь, — это уж моя вина.
Белесова. Нет, не ошибаюсь! Именно лучший-то мне и не годится. Вы не дали мне никакого понятия о
нравственности, когда я была ребенком, а что было во мне хорошего от природы, вы погубили, лишь только я успела выйти из детства, и теперь торжественно вручаете меня мужу, серьезному
человеку, пропитанному какими-то строгими правилами, какими-то мещанскими добродетелями.
— Дурная нравственность passe encore! [еще может пройти! (франц.).] — начала она, делая ударение на каждом почти слове. — От дурной
нравственности человек может поправиться; но когда кто дурак и занимает высокую должность, так тут ничем не поправишь, и такого дурака надобно выгнать… Так вы это и скажите вашим старичкам — понравится им это или нет.
В маленьких городах, в которых, кажется, и сами дома насквозь видны, где узнают, что у вас каждый день готовится в горшке или кастрюле, также скоро узнается и
нравственность человека.
Неточные совпадения
Прежде бывало, — говорил Голенищев, не замечая или не желая заметить, что и Анне и Вронскому хотелось говорить, — прежде бывало вольнодумец был
человек, который воспитался в понятиях религии, закона,
нравственности и сам борьбой и трудом доходил до вольнодумства; но теперь является новый тип самородных вольнодумцев, которые вырастают и не слыхав даже, что были законы
нравственности, религии, что были авторитеты, а которые прямо вырастают в понятиях отрицания всего, т. е. дикими.
«Боже мой! — думал он, внутренне содрогаясь, — полчаса назад я был честен, чист, горд; полчаса позже этот святой ребенок превратился бы в жалкое создание, а „честный и гордый“
человек в величайшего негодяя! Гордый дух уступил бы всемогущей плоти; кровь и нервы посмеялись бы над философией,
нравственностью, развитием! Однако дух устоял, кровь и нервы не одолели: честь, честность спасены…»
Люди простые, обыкновенные, с требованиями русской общественной, крестьянской, христианской
нравственности, оставляли эти понятия и усваивали новые, острожные, состоящие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над человеческою личностью, всякое уничтожение ее позволено, когда оно выгодно.
Из этих
людей особенно в этом отношении поразил его рецидивист вор Охотин, незаконный сын проститутки, воспитанник ночлежного дома, очевидно до 30 лет жизни никогда не встречавший
людей более высокой
нравственности, чем городовые, и смолоду попавший в шайку воров и вместе с тем одаренный необыкновенным даром комизма, которым он привлекал к себе
людей.
Различие их от обыкновенных
людей, и в их пользу, состояло в том, что требования
нравственности среди них были выше тех, которые были приняты в кругу обыкновенных
людей.