Неточные совпадения
Кнуров. Огудалова разочла
не глупо: состояние небольшое, давать приданое
не из чего, так она живет открыто,
всех принимает.
Кнуров. Я
все удивляюсь, неужели у Ларисы Дмитриевны, кроме Карандышева, совсем женихов
не было?
Вожеватов.
Не глупа, а хитрости нет,
не в матушку. У той
все хитрость да лесть, а эта вдруг, ни с того ни с сего, и скажет, что
не надо.
Вожеватов. Да, правду; а бесприданницам так нельзя. К кому расположена, нисколько этого
не скрывает. Вот Сергей Сергеич Паратов в прошлом году появился, наглядеться на него
не могла, а он месяца два поездил, женихов
всех отбил, да и след его простыл, исчез неизвестно куда.
Раз застрелиться хотел, да
не вышло ничего, только насмешил
всех…
Вожеватов. Еще как рад-то, сияет, как апельсин. Что смеху-то! Ведь он у нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, так и Огудаловым хотелось; а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову так высоко поднял, что того гляди наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их
не носил. Кланяется — едва кивает; тон какой взял; прежде и
не слыхать его было, а теперь
все «я да я, я хочу, я желаю».
Вожеватов (Огудаловой). Вот жизнь-то, Харита Игнатьевна, позавидуешь! (Карандышеву.) Пожил бы, кажется, хоть денек на вашем месте. Водочки да винца! Нам так нельзя-с, пожалуй разум потеряешь. Вам можно
все: вы капиталу
не проживете, потому его нет, а уж мы такие горькие зародились на свет, у нас дела очень велики, так нам разума-то терять и нельзя.
Лариса. Потому что сравнение
не будет в вашу пользу. Сами по себе вы что-нибудь значите: вы хороший, честный человек, но от сравнения с Сергеем Сергеичем вы теряете
все.
Лариса. Стрелял и, разумеется, сшиб стакан, но только побледнел немного. Сергей Сергеич говорит: «Вы прекрасно стреляете, но вы побледнели, стреляя в мужчину и человека вам
не близкого. Смотрите, я буду стрелять в девушку, которая для меня дороже
всего на свете, и
не побледнею». Дает мне держать какую-то монету, равнодушно, с улыбкой, стреляет на таком же расстоянии и выбивает ее.
Иван. Все-таки, сударь, нельзя жe… порядок требует. Целый год-то вас
не видали, да чтобы… с приездом, сударь…
Паратов. Что такое «жаль», этого я
не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так
все продам, что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на девушке очень богатой, беру в приданое золотые прииски.
Вожеватов. Ну, ладно. Чтобы к шести часам
все было готово; коли что лишнее припасешь, взыску
не будет, а за недостачу ответишь.
Какие вещи — рублей пятьсот стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и
не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка, что я
не утерплю — скажу. Я его просила посидеть,
не остался; с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него
не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу
все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч!
Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.
Кнуров. Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он
не глуп: что он такое… кто его знает, кто на него обратит внимание! А теперь
весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он
не подумал или
не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить нам с вами следует.
Кнуров. Обидно будет видеть, если ее оденут кой-как. Так вы закажите
все это в лучшем магазине, да
не рассчитывайте,
не копейничайте! А счеты пришлите ко мне: я заплачу.
Лариса. Илья, наладь мне: «
Не искушай меня без нужды».
Все сбиваюсь. (Подает гитару.)
Огудалова. А легко-то ничего
не добудешь,
всю жизнь и останешься ничем.
Карандышев.
Не обижайте! А меня обижать можно? Да успокойтесь, никакой ссоры
не будет:
все будет очень мирно. Я предложу за вас тост и поблагодарю вас публично за счастие, которое вы делаете мне своим выбором, за то, что вы отнеслись ко мне
не так, как другие, что вы оценили меня и поверили в искренность моих чувств. Вот и
все, вот и
вся моя месть!
Огудалова. И
все это совсем
не нужно.
Да
не один Вася,
все хороши.
И уж, господа, пожалуйста,
не ссорьтесь больше. Я женщина мирного характера; я люблю, чтоб
все дружно было, согласно.
Вожеватов. Он почти
не бывал в дамском обществе, так застенчив.
Все больше путешествовал, и по воде, и по суше, а вот недавно совсем было одичал на необитаемом острове. (Карандышеву.) Позвольте вас познакомить! Лорд Робинзон, Юлий Капитоныч Карандышев!
Огудалова. Да ему и заметить нельзя: он ничего
не знает, он никогда и
не видывал, как порядочные люди обедают. Он еще думает, что удивил
всех своей роскошью, вот он и весел. Да разве ты
не замечаешь? Егo нарочно подпаивают.
Паратов.
Не бойтесь! Заряжен ли он,
не заряжен ли, опасность от него одинаковая: он
все равно
не выстрелит. Стреляйте в меня в пяти шагах, я позволяю.
Паратов. Что вы! Я, тетенька,
не злопамятен. Да извольте, я для вашего удовольствия
все это покончу одним разом. Юлий Капитоныч!
Карандышев. Как
не быть! У меня
все есть. Эй, Иван, коньяку!
Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей!
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней.
Паратов. Я брошу
все расчеты, и уж никакая сила
не вырвет вас у меня; разве вместе с моею жизнью.
Карандышев. И ведь это
не разбойники, это почетные люди… Это
всё приятели Хариты Игнатьевны.
Робинзон. Какой народ! Удивляюсь. Везде поспеют; где только можно взять,
все уж взято, непочатых мест нет. Ну,
не надо,
не нуждаюсь я в нем. Ты ему
не говори ничего, а то он подумает, что и я хочу обмануть; а я горд.
Робинзон. Очень семейный… Для меня тихая семейная жизнь выше
всего; а неудовольствие какое или ссора — это Боже сохрани; я люблю и побеседовать, только чтоб разговор умный, учтивый, об искусстве, например… Ну, с благородным человеком, вот как вы, можно и выпить немножко.
Не прикажете ли?
Кнуров. Да она-то
не та же. Ведь чтоб бросить жениха чуть
не накануне свадьбы, надо иметь основание. Вы подумайте: Сергей Сергеич приехал на один день, и она бросает для него жениха, с которым ей жить
всю жизнь. Значит, она надежду имеет на Сергея Сергеича; иначе зачем он ей!
Робинзон. Послушай, Вася, я по-французски
не совсем свободно… Хочу выучиться, да
все времени нет.
Кнуров. Я
все думал о Ларисе Дмитриевне. Мне кажется, она теперь находится в таком положении, что нам, близким людям,
не только позволительно, но мы даже обязаны принять участие в ее судьбе.
Лариса. Что вы говорите! Разве вы забыли? Так я вам опять повторю
все сначала. Я год страдала, год
не могла забыть вас, жизнь стала для меня пуста; я решилась наконец выйти замуж за Карандышева, чуть
не за первого встречного. Я думала, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней. Явились вы и говорите: «Брось
все, я твой». Разве это
не право? Я думала, что ваше слово искренне, что я его выстрадала.
Паратов. Нет, я
не так выразился; допускаете ли вы, что человек, скованный по рукам и по ногам неразрывными цепями, может так увлечься, что забудет
все на свете, забудет и гнетущую его действительность, забудет и свои цепи?
Вы расстроены, я
не смею торопить вас ответом. Подумайте! Если вам будет угодно благосклонно принять мое предложение, известите меня; и с той минуты я сделаюсь вашим самым преданным слугой и самым точным исполнителем
всех ваших желаний и даже капризов, как бы они странны и дороги ни были. Для меня невозможного мало. (Почтительно кланяется и уходит в кофейную.)
Лариса (постепенно слабеющим голосом). Нет, нет, зачем!.. Пусть веселятся, кому весело… Я
не хочу мешать никому! Живите, живите
все! Вам надо жить, а мне надо… умереть… Я ни на кого
не жалуюсь, ни на кого
не обижаюсь… вы
все хорошие люди… я вас
всех…
всех люблю. (Посылает поцелуй.)
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему
всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но
все как-то позабывал.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А
все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А
все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Как бы, я воображаю,
все переполошились: «Кто такой, что такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?» Они, пентюхи, и
не знают, что такое значит «прикажете принять».
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что
весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…