Неточные совпадения
Я смешлив ведь больно, не вытерпел,
так и покатился со смеху, а уж на меня глядя
и все.
Митя (взглянув в окно). Кажется, наши приехали…
Так и есть! Пелагея Егоровна, Любовь Гордеевна, да
и гости с ними.
Да, с поволокою. А как вчера в собольем салопе, покрывшись платочком, идет от обедни,
так это… ах!.. Я
так думаю,
и не привидано
такой красоты! (Задумывается, потом поет.)
Митя. Как же не тужить-то? Вдруг в голову взойдут
такие мысли: что я
такое за человек на свете есть? Теперь родительница у меня в старости
и бедности находится, ее должен содержать, а чем? Жалованье маленькое, от Гордея Карпыча все обида да брань, да все бедностью попрекает, точно я виноват… а жалованья не прибавляет. Поискал бы другого места, да где его найдешь без знакомства-то. Да, признаться сказать, я к другому-то месту
и не пойду.
Разлюляев. Что ж, не брошу разве!.. Коли захочу,
так и брошу… Вот важность! Денег что ли у нас нет? (Бьет себя по карману.) Звенят. У нас гулять —
так гулять! (Бросает гармонию.)
Разлюляев. Митя, а Митя, а я гуляю, брат… право слово, гуляю. Ух, ходи!.. (Поет: «Одна гора высока»
и проч.) Митя, а Митя! весь праздник буду гулять, а там за дело… Право слово! Что ж, у нас денег что ли нет? Вот они!.. А я не пьян… Нет,
так гуляю… весело…
Разлюляев. Хорошо, больно хорошо! Жалко таково…
Так за сердце
и хватает. (Вздыхает.) Эх, Яша! сыграй веселую, полно канитель-то эту тянуть — нынче праздник. (Поет.)
Гордей Карпыч. Что распелись! Горланят, точно мужичье! (Мите.)
И ты туда ж! Кажется, не в
таком доме живешь, не у мужиков. Что за полпивная! Чтоб у меня этого не было вперед! (Подходит к столу
и рассматривает бумаги.) Что бумаги-то разбросал!..
Уж коли не умеешь над собою приличия наблюдать,
так и сиди в своей конуре; коли гол кругом,
так нечего о себе мечтать!
Разлюляев. Что ж
такое! Он новый… сукно-то французское, из Москвы выписывали, по знакомству… двадцать рублев аршин. Что ж, нешто мне этакую штуку надеть, как у Франца Федорыча, у аптекаря… кургузую;
так его вон
и дразнят все: страм пальто!
Так что ж хорошего людей смешить!
Гордей Карпыч. Неуч,
и сказать-то путно не умешь! Говорить-то с вами — только слова тратить; все равно, что стене горох,
так и вам, дуракам. (Уходит.)
Разлюляев. Поди-кось, какой грозный! Ишь ты, развоевался!
Так вот тебя
и испугались… Как же, держи карман-то!
Анна Ивановна. А никакими, просто — взяли да
и пришли. Гордей Карпыч уехал, а Пелагея Егоровна отдохнуть легла,
так теперь наша воля… Гуляй — не хочу!..
Анна Ивановна. Как же не
так! Да ты первая… Известное дело, кому что нужно, тот об том
и думает: парни об девках, а девки об парнях.
Митя. За великое счастие почту для себя ваше
такое одолжение-с. (Дает бумагу
и перо.) Извольте-с.
В голове-то, как в пустом чердаке, ветер
так и ходит!
Таким-то по́бытом деньжонки все я ухнул; что осталось, поверил приятелю Африкану Коршунову на божбу да на честное слово; с ним же я пил да гулял, он же всему беспутству заводчик, главный заторщик из бражного, он же меня
и надул, вывел на свежую воду.
Скажите, Любовь Гордеевна! Я теперича нахожусь в
таком сумнении, что не могу этого вам выразить. Положение мое в вашем доме вам известно-с: от всякого зависим, от Гордея Карпыча я, можно сказать, пренебрежен совсем; у меня только
и было одно чувство что к вам-с: если же от вас я буду принят в насмешку, значит, лучше мне не жить на свете-с. Это вы поверьте душе моей. Я вам истину говорю-с.
Митя. Если б это было правда, значит, что же я за человек после этого! Могу ли я выразить словами то, чего сердце не чувствует! А я считаю
так, что это бесчестно. Я
и того, может быть, не стою, что вы ко мне внимание имеете, а не то что вас обмануть.
Лиза. Я говорю: представьте, маменька, он не имеет никакой политики в разговоре
и даже
такие слова говорит, что совсем неучтиво.
Пелагея Егоровна. Я молодая-то была первая затейница —
и попеть,
и поплясать — уж меня взять… да… что песен знала! Уж теперь
таких и не поют.
Коршунов. Обещал,
так держи слово. (Встает, подходит к девушкам
и говорит с ними тихо.)
Митя (кланяется в ноги Пелагее Егоровне, целуется с нею
и с Анной Ивановной, потом
так кланяется
и останавливается). Надо бы
и с Любовью Гордеевной проститься… Что ж, ведь в одном доме жили… Либо жив буду, либо нет…
Митя. А ведь уж теперича, по этим слухам, надо
так сказать, что, должно быть, Любови Гордеевне за этаким человеком,
и притом в отдаленности, совсем погибать надобно-c.
Пелагея Егоровна. Кабы не родная,
так я бы не плакала
и не убивалася, не надрывалось бы мое сердце на ее на слезы.
Пелагея Егоровна. Поцелуйтесь на прощанье-то, ведь, может, не приведет Бог
и свидеться… да… что ж
такое!
Митя. Вот моя речь какая: соберите-ка вы ее да оденьте потеплее ужотко. Пусть выйдет потихоньку: посажу я ее в саночки-самокаточки — да
и был таков! Не видать тогда ее старому, как ушей своих, а моей голове заодно уж погибать! Увезу ее к матушке — да
и повенчаемся. Эх! дайте душе простор — разгуляться хочет! По крайности, коли придется
и в ответ идти,
так уж то буду знать, что потешился.
Митя. Конечно, без благословенья что за житье!
Так уж благословите вы, Пелагея Егоровна (становится на колени), а Гордей Карпыч, может…
и сам по времени как-нибудь…
Любовь Гордеевна (подходит к Мите). Нет, Митя, не бывать этому! Не томи себя понапрасну, перестань! (Поднимает его.) Не надрывай мою душу!
И так мое сердце все изныло во мне. Поезжай с Богом. Прощай!
Так, знать, тому
и быть должно,
так уж оно заведено исстари.
Пелагея Егоровна. Что, Любушка, жаль парня-то! Эко, девушка… ах! А мне
и невдомек, что ты его полюбила-то. Да
и где мне, старухе, догадаться… да. Что ж я? Вот поплакать наше дело, а власти над дочерью никакой не имею! А хорошо бы! Полюбовалась бы на старости. Парень-то
такой простой, сердцем мягкий,
и меня-то бы, старуху, любил. Уж как погляжу я на тебя, девушка, как тебе не грустить!.. да помочь-то мне тебе, сердечная, нечем!
Коршунов (садится подле Любови Гордеевны). Об чем это плакать-то, сударыня? Стыдно, стыдно… хе… хе… хе… Вот я
и постарше, да не плачу… (Смотрит на нее проницательно.) Я ведь знаю, об чем: чай, за молоденького хочется?
Так ведь это, миленькая вы моя (берет руку
и целует), глупость одна девичья. Вот послушайте-ка, что я вам скажу… я правду буду говорить, начисто, обманывать не люблю, мне не из чего. Станете слушать, а?
Так вот старика-то
и хорошо полюбить…
А старик-то все подле жены
так и будет сидеть; умирать будет — прочь не отойдет.
А вы
и в самом деле подумали, что я
такой злой?.. хе… хе…
Гордей Карпыч. Ну,
так мы велим сюда подать, да здесь, значит, с тобой
и разопьем. (Подходит к двери.) Эй, малой! дай сюда вина! На серебряном подносе. (Садится.) Ну, зятюшка, что скажешь?
Оно, конечно,
и весело, да я считаю
так, что это низко, никакого тону нет.
Гордей Карпыч. Так-то, зятюшка! Вот
и пусть их знают, каков Гордей Карпыч Торцов!
Любим Карпыч. Я-то дурак, да ведь
и тебе не велика честь! Ты меня
так возвеличил, в
такое звание возвел, что вот я ничего не украл, а людям в глаза глядеть совестно!
Гордей Карпыч. Опосля этого, когда ты
такие слова говоришь, я сам тебя знать не хочу! Я отродясь никому не кланялся. Я, коли на то пошло, за кого мне вздумается, за того
и отдам! С деньгами, что я за ней дам, всякий человек будет…
Гордей Карпыч. Молчи! Да… за Митьку отдам… завтра же. Да
такую свадьбу задам, что ты
и не видывал: из Москвы музыкантов выпишу, один в четырех каретах поеду.
Митя (берет Любовь Гордеевну за руку
и подходит к Гордею Карпычу). Зачем же назло, Гордей Карпыч? Со злом
такого дела не делают. Мне назло не надобно-с. Лучше уж я всю жизнь буду мучиться. Коли есть ваша
такая милость,
так уж вы благословите нас, как следует — по-родительски, с любовию. Как любим мы друг друга,
и даже до этого случаю хотели вам повиниться… А уж я вам, вместо сына, то есть завсегда всей душой-с.
Пелагея Егоровна. Что это
и в самом деле, Гордей Карпыч, капризничаешь… да! Что в самом деле! Я было уж обрадовалась, насилу-то от сердца отлегло, а ты опять за свое. Уж говори что-нибудь одно, а то что это
такое… право. То скажешь — за одного, то за другого. Что она тебе, на мытарство, что ли, досталась?
Любим Карпыч. Пустите меня! (Поет.) Трум-ту-тум, трум-ту-тум! (Пляшет.) Посмотри на меня, вот тебе пример — Любим Торцов перед тобой живой стоит. Он по этой дорожке ходил — знает, какова она!
И я был богат
и славен, в каретах ездил,
такие штуки выкидывал, что тебе
и в голову не придет, а потом верхним концом да вниз. Вот погляди, каков я франт!
Гордей Карпыч (утирает слезу). А вы
и в самом деле думали, что нет?! (Поднимает брата.) Ну, брат, спасибо, что на ум наставил, а то было свихнулся совсем. Не знаю, как
и в голову вошла
такая гнилая фантазия. (Обнимает Митю
и Любовь Гордеевну.) Ну, дети, скажите спасибо дяде Любиму Карпычу да живите счастливо.