Не лучше Марку Данилычу. Правая сторона совсем отнялась, рот перекосило, язык онемел. Хочет что-то сказать, но только мычит да чуть-чуть маячит здоровой рукой. Никто, однако, не может понять, чего он желает. Лекарь объявил Дарье Сергевне, что, если и будет ему облегченье, все-таки он с постели не встанет и до
смерти останется без языка.
Марку Данилычу долго не прожить, это замечал Чапурин, а лекарь говорил, что в таком жалком состоянии хоть и долго продышит, но до
смерти останется немым, бесчувственным и безо всякого движенья.
Наперед скажу — может он продлить год, пожалуй, и больше, но не поправится никогда и не встанет с постели, до самой
смерти останется без языка, без движенья и даже почти без сознанья.
Неточные совпадения
А после
смерти его некому тем богатством владеть — не
оставалось ни рода, ни подродка, ни близких сродников, ни дальних.
Осталась ни вдова, ни мужня жена Аграфена Ивановна Мутовкина с шестерыми детьми, мал мала меньше… Поднимала их мать одного за другим на ноги, но как только подрастет работничек,
смерть то́тчас придет к нему.
Осталась Аграфена с двумя дочерьми, и пошло бабье хозяйство врознь да мимо.
Чистая, непорочная, и до сих пор какою
осталась, готова была она устроить с тем молодым человеком судьбу свою, а он, вероятно, рассчитывал на ее богатство, что достанется ей по
смерти отца.
По
смерти ежовского десятника
осталась Акулина Мироновна бездетною.
Лучший табак, бывший в моде, назывался «Розовый». Его делал пономарь, живший во дворе церкви Троицы-Листы, умерший столетним стариком. Табак этот продавался через окошечко в одной из крохотных лавочек, осевших глубоко в землю под церковным строением на Сретенке. После его
смерти осталось несколько бутылок табаку и рецепт, который настолько своеобразен, что нельзя его не привести целиком.
Наживи себе такое богатство, чтобы никто не мог отнять его от тебя, чтобы оно и по
смерти осталось за тобою и никогда бы не убавлялось и не тлело. Богатство это — твоя душа.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда
останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До
смерти не избыть!
— Нет, нет, — заговорила она, — я не боюсь его, я боюсь
смерти. Алексей, подойди сюда. Я тороплюсь оттого, что мне некогда, мне
осталось жить немного, сейчас начнется жар, и я ничего уже не пойму. Теперь я понимаю, и всё понимаю, я всё вижу.
Он не верил ни в чох, ни в
смерть, но был очень озабочен вопросом улучшения быта духовенства и сокращения приходов, причем особенно хлопотал, чтобы церковь
осталась в его селе.
— Старо, но знаешь, когда это поймешь ясно, то как-то всё делается ничтожно. Когда поймешь, что нынче-завтра умрешь, и ничего не
останется, то так всё ничтожно! И я считаю очень важной свою мысль, а она оказывается так же ничтожна, если бы даже исполнить ее, как обойти эту медведицу. Так и проводишь жизнь, развлекаясь охотой, работой, — чтобы только не думать о
смерти.
Когда Кити уехала и Левин
остался один, он почувствовал такое беспокойство без нее и такое нетерпеливое желание поскорее, поскорее дожить до завтрашнего утра, когда он опять увидит ее и навсегда соединится с ней, что он испугался, как
смерти, этих четырнадцати часов, которые ему предстояло провести без нее.