Неточные совпадения
— Оченно бы это хорошо было, Марко Данилыч, — обрадовалась Дарья Сергевна. — Тогда бы настоящая у
вас служба была. Все бы нашего согласу благодарны
вам остались. Можно бы старицу позвать да хоть одну белицу для пения… Старица-то бы в соборную мантию облеклась, белица-то демеством бы Пасху пропела… Как бы это хорошо было! Настоящий бы праздник тогда!.. Вот и Дунюшка подросла, а заправской Божьей службы еще и не слыхивала, а тут поглядела бы, хорошохонько помолилась бы.
Послушала бы певицу…
— Говорю им, обождите немножко, вот, мол, хозяин подъедет, без хозяина, говорю, я не могу
вам расчетов дать, да и денег при мне столько не имеется, чтобы всех ублаготворить… И
слушать не хотят-с… Вечор даже бунта чуть не подняли, насилу улестил их, чтобы хоть до сегодняшнего-то дня обождали.
—
Слушайте, Марко Данилыч, настоящее дело
вам расскажу: у меня на баржах тюленя́ нет ни пуда; значит, мне все равно — есть на него цена, нет ли ее…
— Только
послушай его, — трепля по плечу Петра Степаныча, ласково молвил Марко Данилыч. — А
вы, Дмитрий Петрович, пожалуете к нам за компанию? Милости просим.
— Слушаю-с, — молвил Флор Гаврилов. — Ай, забыл
вам сказать: в Казани знакомый ваш на пароход к нам подсел, прибыли сюда вместе. И пристал он в здешней гостинице, с
вами рядом почти — семнадцатый нумер. Все
вас поджидал и тоже оченно по
вас беспокоился…
—
Послушайте, Василий Петрович,
вы ведь знаете, что цена на тюленя́ каждый день поднимается? — сказал Меркулов.
— Вот это так, вот это настоящее дело, — весело потирая руки и похаживая взад и вперед по комнате, говорил Самоквасов. — Это
вы как надо быть рассуждаете… Приятно даже
слушать!.. Мой совет, вашего дела вдаль не откладывать. Засадите поскорей шельмеца — и дело с концом… Пожалуйста, поторопитесь, не упустите шатуна, не то он, пожалуй, туда лыжи навострит, что в пять лет не разыщешь.
— Вот, сударыня Марья Ивановна, — сидя за чаем, сказал Марко Данилыч, указывая на Дуню. — Хоть бы
вы ее вразумили. Родительских советов не принимает и
слушать не хочет их.
— Без надежной поруки того дела открыть тебе нельзя, — сказал Созонович. — Нельзя и в соборе праведных оставаться. Оставьте нас, Дмитрий Осипыч. Одно могу позволить
вам — посмотрите, чем занимаемся мы,
слушайте, что читаем… Кого же, однако, ставите порукой, что никому не скажете о нашей тайне, хотя бы до смертной казни дошло?
— Эй
вы, остолопы!.. Черти этакие!.. Дичь необразованная!.. Чего попусту горлá-то дерете?
Слушай, что хочу говорить!
— Это
слушать им еще не годится, — скромно улыбаясь, молвила Марфа Михайловна по уходе детей. — Теперь говорите. Патап Максимыч, из детей мы вышли, а я с Аграфеной Петровной не красные девушки, ушки золотцо́м у нас не завещаны, обе были на Божьем суде. А все-таки
вы уж не очень…
—
Послушайте, что я скажу
вам, Петр Степаныч.
— Хорошо
вам так говорить, а девушкам и
слушать такие речи зазорно. И поминать про эти дела хорошей девице не годится, не то чтобы самой говорить, — сказала отецкая дочь.
— Нет, вы не ошиблись, — сказала она медленно, отчаянно взглянув на его холодное лицо. — Вы не ошиблись. Я была и не могу не быть в отчаянии. Я
слушаю вас и думаю о нем. Я люблю его, я его любовница, я не могу переносить, я боюсь, я ненавижу вас… Делайте со мной что хотите.
Неточные совпадения
Городничий. Ну,
слушайте же, Степан Ильич! Чиновник-то из Петербурга приехал. Как
вы там распорядились?
Послушайте ж,
вы сделайте вот что: квартальный Пуговицын… он высокого роста, так пусть стоит для благоустройства на мосту.
Городничий (тихо, Добчинскому).
Слушайте:
вы побегите, да бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли я попросить позволения написать в вашем присутствии одну строчку к жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенного гостя?
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли
вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к
вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он
вас по почте не отправил куды-нибудь подальше.
Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот
вы, Аммос Федорович, первый и начните.