Неточные совпадения
Ласковыми
речами стараются они хоть сколько-нибудь облегчить горе злополучных стариц; один
хозяин ни слова.
И
хозяин вдруг встревожится, бросится в палатку и почнет там наскоро подальше прибирать, что не всякому можно показывать. Кто понял
речи прибежавшего паренька, тот, ни слова не молвив, сейчас же из лавки вон. Тут и другие смекнут, что чем-то нездоровым запахло, тоже из лавки вон. Сколько бы кто ни учился, сколько бы ни знал языков, ежели он не офеня или не раскольник, ни за что не поймет, чем паренек так напугал
хозяина. А это он ему по-офенски вскричал: «Начальство в лавку идет бумаги читать».
— Ехавши сюда, ночевала я в одном селе — забыла, как оно называется. Разговорилась с
хозяевами — люди они простые, хорошие. Зашла у нас
речь про ваши Луповицы. И они говорили, правду иль нет, этого я уж не знаю, будто здешние господа какую-то особую веру в тайне содержат.
Слезли с полатей Никифор Захарыч и Василий Борисыч и, усевшись на скамье, предложили чай-сахар и
хозяину, и ставившей самовар Наталье. За чаем пошла
речь про Патапа Максимыча. Заговорил Трифон Лохматый...
За стёклами террасы бесшумно мелькала тёмная фигура, доносился тихий звон чайных ложек.
Речь хозяина, гудение пчёл, щебетанье птиц — всё точно плавилось в жарком воздухе, сливаясь в однообразный гул и внушая Назарову уныние.
Неточные совпадения
Наконец, однако, сели обедать, но так как со времени стрельчихи Домашки бригадир стал запивать, то и тут напился до безобразия. Стал говорить неподобные
речи и, указывая на"деревянного дела пушечку", угрожал всех своих амфитрионов [Амфитрио́н — гостеприимный
хозяин, распорядитель пира.] перепалить. Тогда за
хозяев вступился денщик, Василий Черноступ, который хотя тоже был пьян, но не гораздо.
Для всех это был
хозяин губернии, торжественно открывавший выборы, говоривший
речь и возбуждавший и уважение и раболепность во многих, как видел Вронский; для Вронского же это был Маслов Катька, — такое было у него прозвище в Пажеском Корпусе, — конфузившийся пред ним, и которого Вронский старался mettre à son aise. [ободрить.]
Помещик с седыми усами был, очевидно, закоренелый крепостник и деревенский старожил, страстный сельский
хозяин. Признаки эти Левин видел и в одежде — старомодном, потертом сюртуке, видимо непривычном помещику, и в его умных, нахмуренных глазах, и в складной русской
речи, и в усвоенном, очевидно, долгим опытом повелительном тоне, и в решительных движениях больших, красивых, загорелых рук с одним старым обручальным кольцом на безыменке.
Большой дом со старою семейною мебелью; не щеголеватые, грязноватые, но почтительные старые лакеи, очевидно, еще из прежних крепостных, не переменившие
хозяина; толстая, добродушная жена в чепчике с кружевами и турецкой шали, ласкавшая хорошенькую внучку, дочь дочери; молодчик сын, гимназист шестого класса, приехавший из гимназии и, здороваясь с отцом, поцеловавший его большую руку; внушительные ласковые
речи и жесты
хозяина — всё это вчера возбудило в Левине невольное уважение и сочувствие.
Чичиков, чинясь, проходил в дверь боком, чтоб дать и
хозяину пройти с ним вместе; но это было напрасно:
хозяин бы не прошел, да его уж и не было. Слышно было только, как раздавались его
речи по двору: «Да что ж Фома Большой? Зачем он до сих пор не здесь? Ротозей Емельян, беги к повару-телепню, чтобы потрошил поскорей осетра. Молоки, икру, потроха и лещей в уху, а карасей — в соус. Да раки, раки! Ротозей Фома Меньшой, где же раки? раки, говорю, раки?!» И долго раздавалися всё — раки да раки.