Неточные совпадения
Рыбные промышленники, судохозяева и всякого другого рода хозяева с большой охотой нанимают слепых: и берут они дешевле, и обсчитывать их сподручней, и своим судом можно с ними расправиться, хоть бы даже и посечь, коли до того доведется. Кому без глаз-то пойдет он жалобиться? Еще вдосталь накланяется, только, батюшки,
отпустите. Марко Данилыч слепыми не брезговал — у него и на ловлях, и на баржах завсегда их вдоволь бывало… Потому, выгодно.
— Страшливый он у нас, опасливый такой, всех боится, ничего нé видя то́тчас и ревку задаст, — говорила Пелагея Филиппьевна. — А когда один не на
глазах у больших, первый прокурат.
Отпусти его, родной, не то он до ночи проревет. Подь, Максимушка, ступай на свое место.
Николай Александрыч наказал ему,
глаз бы не спускал он с Софронушки, на одну пядь от себя не
отпускал бы, чтоб опять чего не накуролесил.
Неточные совпадения
Герой наш поворотился в ту ж минуту к губернаторше и уже готов был
отпустить ей ответ, вероятно ничем не хуже тех, какие
отпускают в модных повестях Звонские, Линские, Лидины, Гремины и всякие ловкие военные люди, как, невзначай поднявши
глаза, остановился вдруг, будто оглушенный ударом.
Он не преследовал, конечно, потому, что под рукой не случилось другого извозчика, и я успел скрыться из
глаз его. Я же доехал лишь до Сенной, а там встал и
отпустил сани. Мне ужасно захотелось пройтись пешком. Ни усталости, ни большой опьянелости я не чувствовал, а была лишь одна только бодрость; был прилив сил, была необыкновенная способность на всякое предприятие и бесчисленные приятные мысли в голове.
Антонида Ивановна тихонько засмеялась при последних словах, но как-то странно, даже немного болезненно, что уж совсем не шло к ее цветущей здоровьем фигуре. Привалов с удивлением посмотрел на нее. Она тихо опустила
глаза и сделала серьезное лицо. Они прошли молча весь зал, расталкивая публику и кланяясь знакомым. Привалов чувствовал, что мужчины с удивлением следили
глазами за его дамой и
отпускали на ее счет разные пикантные замечания, какие делаются в таких случаях.
А нет, так я себе один
глаз проколю, бороду
отпущу в аршин, седую (по России-то поседею) — авось не узнают.
Чтобы рассеяться, я принимался читать книгу, но это не помогало.
Глаза механически перебирали буквы, а в мозгу в это время рисовался образ Дерсу, того Дерсу, который последний раз просил меня, чтобы я
отпустил его на волю.