Неточные совпадения
Радзивил, будучи в Париже, поколебался было: ему, обладателю столь громадных богатств, страшно было расстаться с ними, но, построив уже план поездки в Константинополь, он посоветовался с французским
министром герцогом Эгильоном и по его внушению решительно отказался от покорности
королю Понятовскому.
Принцесса рассказывала графу Орлову, что в Потсдаме она виделась с
королем Фридрихом и объяснила ему, кто она такая, затем жила в Париже, была знакома с тамошними
министрами, но открылась им не вполне, называя себя только «принцессой Владимирской» и умалчивая, что покойная императрица Елизавета была ее матерью.
Из Персии же ехала через татарские места, около Волги; была и в Петербурге, а там, чрез Ригу и Кенигсбург, в Потсдаме была и говорила с
королем Прусским, сказавшись о себе, кто она такова; знакома очень между имперскими князьями, а особливо с Трирским и с князем Голштейн-Шлезвиг или Люнебургским (sic); была во Франции, говорила с
министрами, дав мало о себе знать; венский двор в подозрении имеет; на шведский и прусский очень надеется: вся конфедерация ей очень известна и все начальники оной; намерена была отсель ехать в Константинополь прямо к султану; и уже один от нее самый верный человек туда послан, прежде нежели она сюда приехала.
Неточные совпадения
За мной, на некотором расстоянии, шли
министр иностранных дел Бевен и фельдмаршал Уэвелль, бывший вице-король Индии, которые получили докторат права honoris causa.
— Всех: и князей, и
королей, и
министров: всех, говорит, видела. Году, говорит, не пройдет, крестьяне опять наши будут.
— В ягдташ мой даже заглядывает!.. — проговорил он с досадой. — Ты скоро будешь меня держать, как Людовик XI [Людовик XI — французский
король в 1461—1483 годах.] кардинала ла-Балю [Ла Балю (1421—1490) —
министр и кардинал Людовика XI.], в клетке; женясь, я не продавал же тебе каждой минуты своей жизни!
В возмездие за это открытие основатель системы получил через того же посланника собственноручное письмо
короля прусского, в котором он благодарил автора и выказывал такое сочувствие к его системе, что изъявил намерение поручить своему
министру внутренних дел — применить ее во всех прусских областях, где только будет возможно.
Возьмет горсть гороху, выберет что ни самые ядреные гороховины, да и рассажает их по свитке: «Вот это, говорит, самый нббольший —
король; а это, поменьше, — его
министры с князьями; а это, еще поменьше, — баре, да купцы, да попы толстопузые; а вот это, — на горсть-то показывает, — это, говорит, мы, гречкосеи».