К этому граф Орлов прибавил: «А случилось мне расспрашивать одного майора, который послан был от меня в Черную Гору и проезжал Рагузы и дни два в оных останавливался, и он там видел князя Радзивила и сказывал, что она еще в Рагузах,
где как Радзивилу, так и оной женщине великую честь отдавали и звали его, чтоб он шел на поклон, но оный, услышав такое всклепанное имя, поопасся идти к злодейке, сказав притом, что эта женщина плутовка и обманщица, а сам старался из оных мест уехать, чтобы не подвергнуть себя опасности».
Неточные совпадения
Трубецкому и известен в Москве под названием «Комода».], указывают
как на дом,
где тихо праздновалась тайная свадьба,
где некоторое время жил Разумовский с царственною своею супругой.
Для укомплектования придворной капеллы посылали из Петербурга набирать певчих обыкновенно в Малороссию,
где,
как известно, несравненно более хороших голосов, чем в Великой России.
Нелепость этой сказки, имеющей следы польского происхождения, была бы очевидна для всякого русского, знающего, что никаких князей Владимирских с XIV столетия не бывало, но во Франции,
где об России, ее истории и внутренней жизни знали не больше,
как о каком-нибудь персидском или другом азиатском государстве, слухи о Владимирской принцессе не могли казаться нелепыми, особенно если их поддерживали если не сам польский посланник, Михаил Огинский, то такие польские знаменитости,
как, например, княгиня Сангушко.
Еще не зная, что «любезный братец ее», Пугачев, в это время уже разбитый и по пятам преследуемый Михельсоном, бежал в заволжские степи,
где вскоре и выдан был сообщниками своими коменданту Яицкого Городка, «великая княжна Елизавета» посылкой к нему копии с письма своего к султану хотела, вероятно, в самом деле связать предприятие свое с делом самозванца, возмутившего восточные области Европейской России [В то время,
как в России, так и за границей, ходили слухи о сношениях турецкого правительства с Пугачевым.
Незадолго перед тем,
как граф Орлов получил пакет от Монтегю, он переехал из Ливорно в Пизу,
где и провел всю зиму 1774–1775 года.
Консул, быть может, видал ее где-нибудь в Лондоне и, вероятно, вопросом своим хотел навести ее на этот предмет, но ловкая женщина искусно повела речь о другом, и разговор ее с сэром Джоном перешел к посторонним предметам. За обедом, к которому были приглашены Доманский, Чарномский и Христенек,
как граф Орлов, так и английский консул обходились с принцессой чрезвычайно почтительно. Грейг больше молчал. Принцесса была весела, разговорчива, любезна.
Граф Орлов и другие, находившиеся на русской службе, делали это дело, исполняя волю своей государыни, и действовали во имя блага своего отечества,
где принцесса могла произвести некоторые, хотя, конечно, самые незначительные замешательства, но из
каких расчетов действовал сэр Джон Дик с своею супругой?
Доманский, Чарномский, Христенек и другой камердинер, Кальтфингер, были арестованы и перевезены на другой корабль [По другим известиям, принцесса в Пизе решилась вступить в брак с графом Орловым, но так
как в этом городе не было православного священника, то она и согласилась на предложение жениха ехать в Ливорно и там обвенчаться на адмиральском корабле,
где была церковь.].
Трудно допустить, чтобы столь заметный в польской конфедерации деятель,
как Чарномский, поехал с принцессой в Рим и забыл возложенные на него конфедерацией поручения единственно из дружбы к приятелю и из желания посмотреть на Рим,
где на этот раз и папы нельзя было видеть.
«Вероятно, вот в таком настроении иногда убивают женщин», — мельком подумал он, прислушиваясь к шуму на дворе,
где как будто лошади топали. Через минуту раздался торопливый стук в дверь и глухой голос Анфимьевны:
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно!
Где ему смотреть на тебя? И с
какой стати ему смотреть на тебя?
Анна Андреевна.
Где ж,
где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с
какими усами?
Городничий. Чш! экие косолапые медведи — стучат сапогами! Так и валится,
как будто сорок пуд сбрасывает кто-нибудь с телеги!
Где вас черт таскает?
Так вот
как, Анна Андреевна, а?
Как же мы теперь,
где будем жить? здесь или в Питере?
Так
как я знаю, что за тобою,
как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…