Неточные совпадения
—
Кого же?..
Кого?.. — допытывалась Фленушка. — Скажи,
кого? Право, легче будет… Ну,
хоть зовут-то как?
Ровно ножом полоснуло Алексею по сердцу.
Хоть говорила ему Фленушка, что опричь его Настя ни за
кого не пойдет, но нежданная новость его ошеломила.
— А вот какая это воля, тятенька, — отвечала Настя. — Примером сказать,
хоть про жениха, что ты мне на базаре где-то сыскал, Снежков, что ли, он там прозывается. Не лежит у меня к нему сердце, и я за него не пойду. В том и есть воля девичья.
Кого полюблю, за того и отдавай, а воли моей не ломай.
Горько бывало безродной сиротке глядеть, как другие ребятишки отцом, матерью пригреты, обуты, одеты, накормлены, приголублены, а ее
кто приласкает, ей
кто доброе словечко
хоть в Светло Христово воскресенье вымолвит?
Понимал Патап Максимыч, что за бесценное сокровище в дому у него подрастает. Разумом острая, сердцем добрая, ко всему жалостливая, нрава тихого, кроткого, росла и красой полнилась Груня. Не было человека,
кто бы, раз-другой увидавши девочку, не полюбил ее. Дочери Патапа Максимыча души в ней не чаяли,
хоть и немногим была постарше их Груня, однако они во всем ее слушались. Ни у той, ни у другой никаких тайн от Груни не бывало. Но не судьба им была вместе с Груней вырасти.
Хоть бы раз какому ни на есть молодцу ласковое словечко промолвила,
хоть бы раз на
кого взглянула приветливо.
— Пятьдесят паев ты себе возьми, вложивши за них пятьдесят тысяч, — продолжал Яким Прохорыч. — Не теперь, а после, по времени, ежели дело на лад пойдет. Не сможешь один, товарищей найди:
хоть Ивана Григорьича, что ли, аль Михайлу Васильича. Это уж твое дело. Все барыши тоже на сто паев — сколько
кому достанется.
Заведись у
кого хоть косушка вина, сейчас его артель разложит, вспорет и затем вон без расчета.
— А
кому заплатишь-то?.. Платить-то некому!.. — отвечал дядя Онуфрий. — Разве можно артельному леснику с чужанина
хоть малость какую принять?.. Разве артель спустит ему хошь одну копейку взять со стороны?.. Да вот я старшой у них, «хозяином» называюсь, а возьми-ка я с вашего степенства
хоть медну полушку, ребята не поглядят, что я у них голова, что борода у меня седа, разложат да таку вспарку зададут, что и-и… У нас на это строго.
— После Евдокии-плющихи, как домой воротимся, — отвечал Артемий. — У хозяина кажда малость на счету… Оттого и выбираем грамотного, чтоб умел счет записать… Да вот беда — грамотных-то маловато у нас; зачастую такого выбираем, чтоб
хоть бирки-то умел хорошо резать. По этим биркам аль по записям и живет у нас расчет. Сколько
кто харчей из дома на зиму привез, сколько
кто овса на лошадей, другого прочего — все ставим в цену. Получим заработки, поровну делим. На Страшной и деньги по рукам.
А чтоб
кто Сергею Андреичу повредил
хоть какою малостью, того не случалось.
Хоть об Аннушке Солодовой Антипу Гавриловичу и в голову никогда не приходило, но, не поморщившись, исполнил он волю родительскую, пошел под венец с
кем приказано… И после ничего… Не нахвалится, бывало, женой. Ладно жили между собою.
— Прошу вас, матушка, соборне канон за единоумершего по новопреставленном рабе Божием Георгии отпеть, — сказала Марья Гавриловна. — И в сенаник извольте записать его и трапезу на мой счет заупокойную по душе его поставьте. Все, матушка, как следует исправьте, а потом,
хоть завтра, что ли, дам я вам денег на раздачу, чтоб год его поминали. Уж вы потрудитесь, раздайте, как
кому заблагорассудите.
Хоть сам, может, монеты и не ковал, а с монетчиками дружбу водил и работу ихнюю переводил… про это все тебе скажут —
кого ни спроси…
— Напишите в самом деле, сударыня Марья Гавриловна, — стала просить мать Манефа. — Утешьте меня,
хоть последний бы разок поглядела я на моих голубушек. И им-то повеселее здесь будет; дома-то они все одни да одни — поневоле одурь возьмет, подруг нет, повеселиться хочется, а не с
кем… Здесь Фленушка, Марьюшка… И вы, сударыня, не оставите их своей лаской… Напишите в самом деле, Марья Гавриловна. Уж как я вам за то благодарна буду, уж как благодарна!
— Горе мое, мамынька, великое, беда моя неизбывная!.. Не выплакать того горя до смерти!.. А я-то все одна да одна, не с
кем разделить моего горя-беды… Ну и полегчало маленько на сердце… Фленушку увижу,
хоть с ней чуточку развею печали мои.
— Мы не черницы! — громко смеясь, отвечала старице Фленушка. — Ты, что ль, на нас манатью-то [Манатья(мантия), иначе иночество — черная пелеринка, иногда отороченная красным снурком, которую носят старообрядские иноки и инокини. Скинуть ее
хоть на минуту считается грехом, а
кто наденет ее
хоть шутя, тот уже постригся.] надевала?.. Мы белицы, мирское нам во грех не поставится…
Сколько было на поминах народу, а был ли
хоть един человек,
кто бы лихом ее помянул?..
Громовы, писал в заключение Дрябин, неотступно просили,
кого нужно,
хоть на время отвести невзгоду от Керженца…
— Неправду разве говорю? — быстро вскинув глазами на Сергея Андреича, молвил Алексей. — Если б я таперича, например, своему Богу не верен был, разве бы
кто мог поверить мне
хоть на один грош?.. Сами бы вы, Сергей Андреич, из первых не поверили…
— Вот дураки-то!.. К
кому забрались!.. Как куры в ощип и попали… Это не Трифон Лохматый, у того и кони не в призоре, да и в клеть
хоть на тройке въезжай.
Как пойдут, думаю, у нас переборы да обыски,
хоть и узнают, что святыня в Москву отправлена, все-таки ее не досягнут — Москва-то велика,
кому отдана святыня, знаем только я да матушка Таифа, да вот тебе еще на смертный случай поведаю: Гусевым.
—
Хоть мы с тобой век бранимся, а угол тебе у брата всегда готов, — сказал Патап Максимыч. — Бери заднюю, и моленная в твоей, значит, будет власти, поколь особого дома на задах тебе не поставлю. Егозу свою привози, Фленушку-то… Еще
кого знаешь, человек с пяток прихвати. Авось сыты будете.
— Да
хоть бы того же Василья Борисыча. Служит он всему нашему обществу со многим усердием; где какое дело случится, все он да он, всегда его да его куда надо посылают. Сама матушка Пульхерия пишет, что нет у них другого человека ни из старых, ни из молодых… А ты его сманиваешь… Грех чинить обиду Христовой церкви, Патапушка!.. Знаешь ли, к
кому церковный-от насильник причитается?..
А
кого умудрил Господь свою тайную силу познать иль
хоть самую малицу силы той, — тому человеку легко отделать [Отделать — снять порчу.] вред, лихим знахарством напущенный…
Тот у них за человека не почтен,
кто хоть раз на веку по гривне за рубль не платил… подлецы!..
— Как же, матушка, со всеми простился, — ответил Петр Степаныч. — И со сродниками, и с приказчиками, и со всеми другими домашними, которы на ту пору тут прилучились. Всех к себе велел позвать и каждого благословлял, а как
кого зовут, дядюшка подсказывал ему. Чуть не всех он тут впервые увидел… Меня
хоть взять — перед Рождеством двадцать седьмой мне пошел, а прадедушку чуть-чуть помню, когда еще он в затвор-от не уходил.
— Такая молодая, прекрасная девица была!.. — вздохнул Петр Степаныч. —
Кому бы и жить, как не ей? — А сам так воззрился на Фленушку, что та
хоть не робкого десятка, а встала и, взяв со стола кулебяку, понесла ее в боковушу.
— Возьми
кого знаешь,
хоть всех бери — дело твое, — сказала Манефа. — Да началь их хорошенько, чтоб не очень ротозейничали. Не то, до меня не доведя, в погреб на лед озорниц сажай… Ну, прощай, Виринеюшка, не держу тебя, ступай к своим делам, управляйся с Богом, помогай тебе Господи!
— А ты молчи, дело говорю, — сказала она, отстраняя от себя Самоквасова. — Укажу,
кого повенчать, погляжу на твою удаль… И если возьмешь удальством, повенчаешь их, бери меня тогда,
хоть на другой же день бери…
Известили ль
кого из наших
хоть малым писанием?..
Было уже за полночь, когда молодые подъехали к освещенному дому Феклиста Митрича. Перед домом стояла небольшая толпа разного люда. Увидав необычное освещенье дома и зная, что у Феклиста Митрича нет ни именин, ни крестин, ни сговора, тотчас смекнули, что богатая «самокрутка» где-то сыгралась. И долго стояли они у ворот,
хоть глазком бы взглянуть на молодую княгиню, какова из себя, и на князя молодого,
кто он таков.