Неточные совпадения
А по
лесу сколько святых мест на
старых скитах, разоренных!
«Экой дошлый народец в эти
леса забился, — сам про себя думал Патап Максимыч. — Мальчишка, материно молоко на губах не обсохло, и тот премудрость понимает, а
старый от Писанья такой гораздый, что, пожалуй, Манефе — так впору».
— И нашим покажи, Василий Борисыч, — молвила Манефа. — Мы ведь поем попросту, как от
старых матерей навыкли, по слуху больше… Не больно много у нас, прости, Христа ради, и таких, чтоб путем и крюки-то разбирали. Ину пору заведут догматик — «Всемирную славу» аль другой какой — один сóблазн: кто в
лес, кто по дрова… Не то, что у вас, на Рогожском, там пение ангелоподобное… Поучи, родной, поучи, Василий Борисыч, наших-то девиц — много тебе благодарна останусь.
И ходила про то молва великая, и были говоры многие по всему Заволжью и по всем
лесам Керженским и Чернораменским. Все похваляли и возносили Патапа Максимыча за доброе его устроение. Хоть и тысячник, хоть и бархатник, а дочку хороня, справил все по-старому, по-заветному, как отцами-дедами святорусскому люду заповедано.
Много беседовал с ним про
старую веру и про наши
леса Керженские.
— Как по падении благочестия в
старом Риме Царьград вторым Римом стал, так по падении благочестия во святой Афонской горе второй Афон на Иргизе явился, — говорил красноглаголивый Василий Борисыч. — Поистине царство иноков было… Жили они беспечально и во всем изобильно… Что земель от царей было им жаловано, что лугов,
лесу, рыбных ловель и всякого другого угодья!.. Житье немцам в той стороне, а иргизским отцам и супротив немцев было привольней…
— Малая полянка в
лесу,
старый го́лубец [Могильный памятник, состоящий из деревянного сруба с кровлей на два ската и с крестом на ее середине.
— Вот намедни вы спрашивали меня, Андрей Иваныч, про «
старую веру». Хоть я сам старовером родился, да из отцовского дома еще малым ребенком взят. Оттого и не знаю ничего, ничего почти и не помню. Есть охота, так вот Алексея Трифоныча спросите, человек он книжный, коренной старовер, к тому ж из-за Волги, из тех самых
лесов Керженских, где теперь
старая вера вот уж двести лет крепче, чем по другим местам, держится.
Скорбные думы о падении благочестия в тех людях, которых жившая в
лесах Манефа считала незыблемыми столпами
старой веры и крепкими адамантами, до глубины всколебали ее душу…
Прежде поблизости
Старого Макарья имел пребыванье в
лесах Каменских, Дорогучинских, Ветлужских [По переведении в 1817 году Макарьевской ярмарки в Нижний
Старым Макарьем зовут уездный город Макарьев, при котором знаменитая ярмарка существовала с начала XVII столетия.
Вот-де каковы бывали
старые жители
лесов Керженских: сродники светлым царским родам.
И пошло пированье в дому у Патапа Максимыча, и пошли у него столы почетные. Соезжалося на свадьбу гостей множество. Пировали те гости неделю целую, мало показалось Патапу Максимычу, другой прихватили половину. И сколь ни бывало пиров и столов по заволжским
лесам, про такие, что были на свадьбе Василья Борисыча, слыхом никто не слыхал, никто даже во снах не видал. Во всю ширь разгулялся
старый тысячник и на старости лет согрешил — плясать пошел на радостях.
Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки, в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось в одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого
старого леса, испещренного желтизною, тающего в синей дали?
Эх, не доведи Господь возглашать мне больше на крылосе аллилуйя, если бы, вот тут же, не расцеловал ее, несмотря на то что седь пробирается по всему
старому лесу, покрывающему мою макушку, и под боком моя старуха, как бельмо в глазу.
Река Дуйка, или, как ее иначе называют, Александровка, в 1881 г., когда ее исследовал зоолог Поляков, в своем нижнем течении имела до десяти саженей в ширину, на берега ее были намыты громадные кучи деревьев, обрушившихся в воду, низина во многих местах была покрыта
старым лесом из пихты, лиственницы, ольхи и лесной ивы, и кругом стояло непроходимое топкое болото.
Неточные совпадения
— Скажи! — // «Идите по
лесу, // Против столба тридцатого // Прямехонько версту: // Придете на поляночку, // Стоят на той поляночке // Две
старые сосны, // Под этими под соснами // Закопана коробочка. // Добудьте вы ее, — // Коробка та волшебная: // В ней скатерть самобраная, // Когда ни пожелаете, // Накормит, напоит! // Тихонько только молвите: // «Эй! скатерть самобраная! // Попотчуй мужиков!» // По вашему хотению, // По моему велению, // Все явится тотчас. // Теперь — пустите птенчика!»
Широкая дороженька, // Березками обставлена, // Далеко протянулася, // Песчана и глуха. // По сторонам дороженьки // Идут холмы пологие // С полями, с сенокосами, // А чаще с неудобною, // Заброшенной землей; // Стоят деревни
старые, // Стоят деревни новые, // У речек, у прудов… //
Леса, луга поемные,
Сергей Иванович любовался всё время красотою заглохшего от листвы
леса, указывая брату то на темную с тенистой стороны, пестреющую желтыми прилистниками, готовящуюся к цвету
старую липу, то на изумрудом блестящие молодые побеги дерев нынешнего года.
Старая, седая Ласка, ходившая за ними следом, села осторожно против него и насторожила уши. Солнце спускалось на крупный
лес; и на свете зари березки, рассыпанные по осиннику, отчетливо рисовались своими висящими ветвями с надутыми, готовыми лопнуть почками.
Они были на другом конце
леса, под
старою липой, и звали его. Две фигуры в темных платьях (они прежде были в светлых) нагнувшись стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни низ платья был сух, но на Кити платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще стояли в том же положении, в которое они стали, когда разразилась гроза. Обе стояли, нагнувшись над тележкой с зеленым зонтиком.