Стоит у могилки Аксинья Захаровна, ронит слезы горькие по лицу бледному, не хочется расставаться ей с новосельем милой доченьки… А отец стоит: скрестил руки, склонил голову, сизой тучей скорбь
покрыла лицо его… Все родные, подруги, знакомые стоят у могилы, слезами обливаючись… И только что певицы келейные пропели «вечную память», Устинья над свежей могилою новый плач завела, обращаясь к покойнице...
Неточные совпадения
— Правая вера все
покрывает, — сказал паломник, — а общение с еретиком в погибель вечную ведет… Не смотрели бы глаза мои на
лица врагов Божиих.
Все стояли рядами недвижно, все были погружены в богомыслие и молитву, никто слова не молвит, никто на сторону не взглянет: оборони Бог — увидит матушка Манефа, а она зоркая, даром что черный креп
покрывает половину
лица ее.
— Да нет… не стоит про то говорить… Так, одни пустые мысли… с ветру, — молвила Дуня и, припав к
лицу Аграфены Петровны, поцелуями
покрыла его. — Зачем это давеча Фленушка про меня помянула?.. — тихо прошептала она.
Наконец рассвело. Нервы мои успокоились. Я посмотрелся в зеркало; тусклая бледность
покрывала лицо мое, хранившее следы мучительной бессонницы; но глаза, хотя окруженные коричневою тенью, блистали гордо и неумолимо. Я остался доволен собою.
Вид этого человека с первого взгляда был очень странный. Он глядел прямо перед собою, но как бы никого не видя. В глазах его сверкала решимость, но в то же время смертная бледность
покрывала лицо его, точно его привели на казнь. Совсем побелевшие губы его слегка вздрагивали.
— Я думаю, что да, — сказал я, чувствуя, как голос мой дрожит и краска
покрывает лицо при мысли, что пришло время доказать ему, что я умный, — я думаю, что всякий человек самолюбив, и все то, что ни делает человек, — все из самолюбия.
Неточные совпадения
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал
покрывать поцелуями ее
лицо, руки и шею.
Опять краска стыда
покрыла ее
лицо, вспомнилось его спокойствие, и чувство досады к нему заставило ее разорвать на мелкие клочки листок с написанною фразой.
— Очень рада, я сейчас пойду надену шляпу. Вы говорите, что жарко? — сказала она, остановившись у двери и вопросительно глядя на Вронского. И опять яркая краска
покрыла ее
лицо.
— Анна, за что так мучать себя и меня? — говорил он, целуя ее руки. В
лице его теперь выражалась нежность, и ей казалось, что она слышала ухом звук слез в его голосе и на руке своей чувствовала их влагу. И мгновенно отчаянная ревность Анны перешла в отчаянную, страстную нежность; она обнимала его,
покрывала поцелуями его голову, шею, руки.
И с озлоблением, как будто со страстью, бросается убийца на это тело, и тащит, и режет его; так и он
покрывал поцелуями ее
лицо и плечи.