— Не надивлюсь я тебе, Фленушка, не пойму тебя, —
поднимаясь за ней, сказал Самоквасов. — Ну, а как матушка-то помрет?.. Тогда что?.. А она ведь не долгая на земле жилица… Тогда что будет с тобой?.. Тогда куда денешься?
Неточные совпадения
— Петряйко, а Петряйко!
Поднимайся проворней, пострел!..Чего заспался?.. Уж волк умылся, а кочеток у нас в деревне давно пропел. Пора
за дело приниматься, стряпай живо обедать!.. — кричал он в самое ухо артельному «подсыпке», подростку лет шестнадцати, своему племяннику.
Насилу-насилу добилась старушка, чтоб смолкла песня греховная. Зато шутливая болтовня и веселый хохот
поднялись пуще прежнего. Повскакали девицы из-за работы, и пошла у них такая возня, что хоть святых вон неси.
— Нездоровится что-то, сударыня Марья Гавриловна, — сказала она,
поднимаясь со стула. — И в дороге утомилась и в келарне захлопоталась — я уж пойду!.. Прощенья просим, благодарим покорно
за угощение… К нам милости просим… Пойдем, Фленушка.
А какая тут могила! По деревне стоном стоят голоса… После праздника весенние хлопоты подоспели: кто борону вяжет, кто соху чинит, кто в кузнице сошник либо полицу перековывает — пахота не
за горами… Не налюбуются пахари на изумрудную зелень, пробившуюся на озимых полях. «
Поднимайся, рожь зеленая, охрани тебя, матушку, Небесный Царь!.. Уроди, Господи, крещеным людям вдоволь хлебушка!..» — молят мужики.
— Бог спасет
за ласковое слово, матери, —
поднимаясь со скамейки, сказала игуменья. — Простите, ради Христа, а я уж к себе пойду.
Обитель спала. Только чириканье воробьев, прыгавших по скату крутой часовенной крыши, да щебетанье лесных птичек, гнездившихся в кустах и деревьях кладбища, нарушали тишину раннего утра. Голубым паром
поднимался туман с зеленеющих полей и бурых, железистой ржавчиной крытых мочажин… С каждой минутой ярче и шире алела заря… Золотистыми перьями раскидывались по ней лучи скрытого еще
за небосклоном светила.
И,
поднявшись с лавки, опять обратился Трифон к святому углу, опять положил три земных поклона
за благодетеля своего Патапа Максимыча.
Еще того медленней
поднялась с места Манефа, не промолвив ни слова, неспешною поступью пошла она вслед
за братом.
Накануне Аграфены Купальницы,
за день до Ивана Купалы [23 и 24 июня.], с солнечным всходом по домам суета
поднимается.
—
За сим счастливо оставаться, —
поднимаясь с места, сказал Петр Степаныч.
Поднялось солнце в полдерева, все пошли по домам с ночного гулянья. Впереди толпа ребятишек, как в барабаны, колотят в лукошки, и громкое их грохотанье далеко разносится в тиши раннего утра.
За ними девушки с молодицами несут на доске Кострому. Мужчины
за ними поодаль идут. Подобье умершего Ярилы медленно проносят по деревне под звуки тихой заунывной песни. То «первые похороны».
— А еще славят, что всю старину как собаку съел! — вскликнул Чапурин. — Слушай, что деды-прадеды наши говаривали: перву пить — здраву быть, другую пить — ум веселить, утроить — ум устроить, четвертую пить — неискусну быть, пятую пить — пьяным быть, чара шестая — пойдет мысль иная, седьмую пить — безумну быть, к осьмой приплести — рук не отвести,
за девяту приняться — с места не
подняться, а выпить чарок с десять — так тут тебя и взбесит.
Они подошли к ветхому деревянному крылечку с узкой деревянной лестницей наверх. Пропустив Савелья вперед, старик оглядел еще раз весь двор и с кряхтеньем начал
подниматься за ним. Горькая была эта лесенка, и нуждавшиеся люди хорошо ее знали: редко спускались по ней с деньгами в руках. Сам Тарас Ермилыч хаживал по ней не один раз, — гордый был человек, но умел покориться. В низенькой темной передней Савелий остановился, пропустив хозяина вперед.
Знало еще молодое поколение, что в 1830 году Польша
поднялась за свою свободу и независимость, за что была раздавлена русскими войсками, и это смутное знание естественно могло рождать в каждом честном молодом сердце одно только сочувствие к угнетенному и порабощенному народу.
Неточные совпадения
Он чувствовал, что
за это в душе его
поднималась чувство злобы, разрушавшее его спокойствие и всю заслугу подвига.
Гладиатор и Диана подходили вместе, и почти в один и тот же момент: раз-раз,
поднялись над рекой и перелетели на другую сторону; незаметно, как бы летя, взвилась
за ними Фру-Фру, но в то самое время, как Вронский чувствовал себя на воздухе, он вдруг увидал, почти под ногами своей лошади, Кузовлева, который барахтался с Дианой на той стороне реки (Кузовлев пустил поводья после прыжка, и лошадь полетела с ним через голову).
В десяти шагах от прежнего места с жирным хорканьем и особенным дупелиным выпуклым звуком крыльев
поднялся один дупель. И вслед
за выстрелом тяжело шлепнулся белою грудью о мокрую трясину. Другой не дождался и сзади Левина
поднялся без собаки.
Анна никак не ожидала, чтобы та, совершенно не изменившаяся, обстановка передней того дома, где она жила девять лет, так сильно подействовала на нее. Одно
за другим, воспоминания, радостные и мучительные,
поднялись в ее душе, и она на мгновенье забыла, зачем она здесь.
Новые платья сняли, велели надеть девочкам блузки, а мальчикам старые курточки и велели закладывать линейку, опять, к огорчению приказчика, — Бурого в дышло, чтоб ехать
за грибами и на купальню. Стон восторженного визга
поднялся в детской и не умолкал до самого отъезда на купальню.