Цитаты со словосочетанием «отец с матерью»
Не говаривал он про то ни
отцу с матерью, ни другу-приятелю; один с собой думу такую держал.
Бросила горшки свои Фекла; села на лавку и, ухватясь руками за колена, вся вытянулась вперед, зорко глядя на сыновей. И вдруг стала такая бледная, что краше во гроб кладут. Чужим теплом Трифоновы дети не грелись, чужого куска не едали, родительского дома отродясь не покидали. И никогда у
отца с матерью на мысли того не бывало, чтобы когда-нибудь их сыновьям довелось на чужой стороне хлеб добывать. Горько бедной Фекле. Глядела, глядела старуха на своих соколиков и заревела в источный голос.
Тебе же подходит пора и закон совершить, так надо тебе, Алексей, об
отце с матерью порадеть.
Возвращаясь в Поромово, не о том думал Алексей, как обрадует
отца с матерью, принеся нежданные деньги и сказав про обещанье Чапурина дать взаймы рублев триста на разживу, не о том мыслил, что завтра придется ему прощаться с домом родительским. Настя мерещилась. Одно он думал, одно передумывал, шагая крупными шагами по узенькой снежной дорожке: «Зародилась же на свете такая красота!»
— Знамо, не сама пойдешь, — спокойно отвечал Патап Максимыч. —
Отец с матерью вживе — выдадут. Не век же тебе в девках сидеть… Вам с Паранькой не хлеб-соль родительскую отрабатывать, — засиживаться нечего. Эка, подумаешь, девичье-то дело какое, — прибавил он, обращаясь к жене и к матери Манефе, — у самой только и на уме, как бы замуж, а на речах: «не хочу» да «не пойду».
Настя отерла слезы передником и отняла его от лица. Изумились
отец с матерью, взглянув на нее. Точно не Настя, другая какая-то девушка стала перед ними. Гордо подняв голову, величаво подошла она к отцу и ровным, твердым, сдержанным голосом, как бы отчеканивая каждое слово, сказала...
Обычай «крутить свадьбу уходом» исстари за Волгой ведется, а держится больше оттого, что в тамошнем крестьянском быту каждая девка, живучи у родителей, несет долю нерадостную. Девкой в семье дорожат как даровою работницей и замуж «честью» ее отдают неохотно. Надо, говорят, девке родительскую хлеб-соль отработать; заработаешь — иди куда хочешь. А срок дочерних заработков длинен: до тридцати лет и больше она повинна у
отца с матерью в работницах жить.
Куда деваться, к чему себя пристроить, а умрут
отец с матерью, куда приклонить голову?..
Вся деревня сбежится смотреть, как молодые, поклонясь в землю, лежат, не шелохнувшись, ниц перед отцом, перед матерью, выпрашивая прощенья, а
отец с матерью ругают их ругательски и клянут, и ногами в головы пихают, а после того и колотить примутся: отец плетью, мать сковородником.
— Не гневи, Настенька,
отца с матерью. Грех, — сказала Никитишна.
Схоронив
отца с матерью, Иван Григорьич не пожелал оставаться в Осиповке, а занявшись по валеному делу, из «рамени» в «чищу» перебрался, где было ему не в пример вольготнее, потому что народ там больше этим промыслом жил.
Девять годов Груне на Купальницу исполнилось, через месяц после именин ее поехали
отец с матерью к Макарью — там у них в Щепяном ряду на Песках, что у Стрелки, лавка была.
Прошел день-другой, разом у Груни
отец с матерью заболели, их тоже в больницу свезли.
Долго лежала она под солнечным припеком, громко рыдая и умоляя пустить ее к
отцу с матерью.
— Сама сиротой я была. Недолго была по твоей любви да по милости, а все же помню, каково мне было тогда, какова есть сиротская доля. Бог тебя мне послал да мамыньку, оттого и не спознала я горя сиротского. А помню, каково было бродить по городу… Ничем не заплатить мне за твою любовь, тятя; одно только вот перед Богом тебе говорю: люблю тебя и мамыньку, как родных
отца с матерью.
Не сказала Матрена Максимовна про любовь свою
отцу с матерью, не ронила словечка ни родной сестре, ни подруженькам: все затаила в самой себе и по-прежнему выступала гордой, спесивою.
Так судили-рядили Сережины
отец с матерью, а он бегает себе да бегает в училище, а чему там учится, от родителей держит в тайне…
Проезжая в Сибирь, целый месяц Сергей Андреич прожил на родном Урале… Про
отца с матерью все разведывал: куда делись, что с ними сталось… Но ровно вихрем снесло с людей память про Колышкиных.
Только!.. Вот и все вести, полученные Сергеем Андреичем от
отца с матерью, от любимой сестры Маринушки. Много воды утекло с той поры, как оторвали его от родной семьи, лет пятнадцать и больше не видался он со сродниками, давно привык к одиночеству, но, когда прочитал письмо Серапиона и записочку на свертке, в сердце у него захолонуло, и Божий мир пустым показался… Кровь не вода.
Коротенькой запиской
отец с матерью как будто говорили Сергею Андреичу: «Прими от родивших тебя тленное земное наследие, но за гробом нет тебе части с нами.
Совсем одичала Марья Гавриловна, столько лет никого не видя, окроме скитских стариц, приезжавших в Москву за сборами. Других женщин никого не позволялось ей принимать.
Отец с матерью померли, братнина семья далеко, а Масляников строго-настрого запретил жене с братом переписываться.
— Да как вам сказать, сударыня? — ответила Манефа. — Вы ее хорошо знаете, девка всегда была скрытная, а в голове дум было много. Каких, никому, бывало, не выскажет… Теперь пуще прежнего — теперь не сговоришь с ней… Живши в обители, все-таки под смиреньем была, а как
отец с матерью потачку дали, власти над собой знать не хочет… Вся в родимого батюшку — гордостная, нравная, своебычная — все бы ей над каким ни на есть человеком покуражиться…
— Худых дел у меня не затеяно, — отвечал Алексей, — а тайных дум, тайных страхов довольно… Что тебе поведаю, — продолжал он, становясь перед Пантелеем, — никто доселе не знает. Не говаривал я про свои тайные страхи ни попу на духу, ни
отцу с матерью, ни другу, ни брату, ни родной сестре… Тебе все скажу… Как на ладонке раскрою… Разговори ты меня, Пантелей Прохорыч, научи меня, пособи горю великому. Ты много на свете живешь, много видал, еще больше того от людей слыхал… Исцели мою скорбь душевную.
— Видишь ли, Пантелей Прохорыч, — собравшись с силами, начал Алексей свою исповедь, — у
отца с матерью был я дитятко моленное-прошенное, первенцом родился, холили они меня, лелеяли, никогда того на ум не вспадало ни мне, ни им, чтоб привелось мне когда в чужих людях жить, не свои щи хлебать, чужим сýгревом греться, под чужой крышей спать…
— На празднике-то навести же, — сказал он. —
Отцу с матерью кланяйся да молви — приезжали бы к нам попраздновать, познакомились бы мы с Трифоном Михайлычем, потолковали. Умных людей беседу люблю… Хотел завтра, ради великого дня, объявить тебе кое-что, да, видно, уж после…
Девка — чужая добыча: не я, так другой бы…» Но, как ни утешал себя Алексей, все-таки страхом подергивало его сердце при мысли: «А как Настасья да расскажет
отцу с матерью?..» Вспоминались ему тревожные сны: страшный образ гневного Патапа Максимыча с засученными рукавами и тяжелой дубиной в руках, вспоминались и грозные речи его: «Жилы вытяну, ремней из спины накрою!..» Жмурит глаза Алексей, и мерещится ему сверкающий нож в руках Патапа, слышится вой ватаги работников, ринувшихся по приказу хозяина…
«Вещий тот сон, — думает Алексей. — Да нет, быть того не может, не статочное дело!.. Не вымолвить Настасье
отцу с матерью ни единого слова… Без меры горда, не откроет беду свою девичью, не захочет накинуть позора на свою голову…»
Отец с матерью бросились к ожившей дочери, но Андрей Богданыч остановил их.
Стоявший в углу Андрей Богданыч шепнул Никитишне, чтоб лишний народ вышел вон… Пока выходили,
отец с матерью вдругорядь благословили Настю.
Устинья Клещиха, взойдя в большую горницу, положила перед святыми три поклона, взяла «с красного стола» [Главный стол, приготовленный для почетных гостей.] блюдо с кутьей, сначала поднесла
отцу с матерью, потом родным и знакомым.
Надо покинуть дом, где его, бедняка-горюна, приютили, где осыпали его благодеяньями, где узнал он радости любви, которую оценить не сумел… Куда деваться?.. Как сказать
отцу с матерью, почему оставляет он Патапа Максимыча?.. Опять же легко молвить — «сыщи другое место»… А как сыщешь его?..
— Стары матери мне сказывали, что была ты у
отца с матерью дитя любимое, балованное, что до иночества была ты развеселая — что на уме у тебя только песни да игры бывали… Видно, и я в тебя, матушка, — усмехнувшись, сказала Фленушка.
И тесна и грязна показалась ему изба родительская, мелка денноночная забота
отца с матерью о скромном хозяйстве, глупы речи неотесанных деревенских товарищей, неприглядны лица красных девушек… Отрезанный ломоть!..
— То-то. Не мели того, что осталось на памяти, — молвил Патап Максимыч. — А родителю скажи: деньгами он мне ни копейки не должен… Что ни забрано, все тобой заслужено… Бог даст, выпадет случай — сам повидаюсь, то же скажу… На празднике-то гостивши, не сказал ли чего
отцу с матерью?
— Как не тосковать? Как не тосковать? — вздыхая, подхватила Фекла Абрамовна. — До всякого доведись!.. Что корове теля, что свинье порося, что
отцу с матерью рожоно дитя — все едино… Мать-то, поди, как убивается.
Целу ночь напролет сомкнуть глаз не мог Алексей. Сказанная отцу неправда паче меры возмутила еще не заглохшую совесть его. Но как же было правду говорить!.. Как нарушить данное Патапу Максимычу обещанье? Ведь он прямо наказывал: «Не смей говорить
отцу с матерью». Во всем признаться — от Патапа погибель принять…
С раннего детства наслушался он от
отца с матерью и от степенных мужиков своей деревни, что все эти трактиры и харчевни заведены молодым людям на пагубу, что там с утра до ночи идет безобразное пьянство и буйный разгул, что там всякого, кто ни войдет туда, тотчас обокрадут и обопьют, а иной раз и отколотят ни за́ что ни прó что, а так, здорово живешь.
Будь он самый грубый, животный человек, но если в душе его не замерло народное чувство, если в нем не перестало биться русское сердце, звуки Глинки навеют на него тихий восторг и на думные очи вызовут даже невольную сладкую слезу, и эту слезу, как заветное сокровище, не покажет он ни другу-приятелю, ни
отцу с матерью, а разве той одной, к кому стремятся добрые помыслы любящей души…
Будь Карпушка одного хозяина захребетником, не плохое бы житье было ему: поили б, кормили его, как сына родного, привязались бы к нему названые
отец с матерью, как к детищу рожоному.
— В дальнюю сторонушку!.. На три-то годика!.. — всплеснув руками, зарыдала Фекла Абрамовна и, поникши головой, тяжело опустилась на скамейку. — Покидаешь ты нас, дитятко!.. Покидаешь
отца с матерью!.. Покидаешь родиму́ сторонушку!..
Мил дорожку проторил,
Худу славу наложил,
Отцу с матерью бесчестье,
Роду-племени покор.
Тронь теми грабельками девицу, вдовицу или мужнюю жену, закипит у ней ретивое сердце, загорится алая кровь, распалится белое тело, и станет ей тот человек красней солнца, ясней месяца, милей
отца с матерью, милей роду-племени, милей свету вольного.
— А родители?
Отец с матерью?
— А ты вот слушай-ка еще, — молвил он ей, перевернувши в тетрадке два-три листочка: — «Аще кто нераздвоенным умом и несумненною верою обещается и пойдет к невидимому граду тому, не поведав ни
отцу с матерью, ни сестрам с братиями, ни всему своему роду-племени, — таковому человеку откроет Господь и град Китеж, и святых, в нем пребывающих».
Таково веселье на братчинах спокон веку водилось… «Как все на пиру напивалися, как все на пиру наедалися, и все на пиру пьяны-веселы, все на пиру порасхвастаются, который хвастает добрым конем, который хвастает золотой казной, разумный хвалится
отцом с матерью, а безумный похвастает молодой женой… А и будет день ко вечеру, от малого до старого начинают робята боротися, а в ином кругу на кулачки битися… От тоя борьбы от ребячия, от того боя кулачного начинается драка великая» [Былина о Ваське Буслаеве.].
На обительских праздниках не хвастали гости по-старинному, не хвалились ни добрым конем, ни казной золотой, ни
отцом с матерью, ни женой молодой, не заводили кулачных боев, не слушали гудцов-скоморохов.
— Не узнает?.. Как же?.. Разве такие дела остаются в тайне? — сказал Семен Петрович. — Рано ли, поздно ли — беспременно в огласку войдет… Несть тайны, яже не открыется!.. Узнал же вот я, по времени также и другие узнают. Оглянуться не успеешь, как ваше дело до Патапа дойдет. Только доброе молчится, а худое лукавый молвой по народу несет… А нешто сама Прасковья станет молчать, как ты от нее откинешься?.. А?.. Не покается разве
отцу с матерью? Тогда, брат, еще хуже будет…
— Раскусил-таки! — усмехнулся Колышкин. — Да, молодец!.. Из молодых, да ранний!.. Я, признать, радехонек, что ты вовремя с ним распутался… Ненадежный парень — рано ли, поздно ли в шапку тебе наклал бы… И спит и видит скору наживу… Ради ее
отца с матерью не помилует… Неладный человек!
Подивились тем слезам и Груня, и кум Иван Григорьевич — не ведали они настоящей причины Настиной смерти. Знали про то
отец с матерью только.
Неточные совпадения
Настя
с Парашей, воротясь к
отцу, к
матери, расположились в светлицах своих, а разукрасить их
отец не поскупился. Вечерком, как они убрались, пришел к дочерям Патап Максимыч поглядеть на их новоселье и взял рукописную тетрадку, лежавшую у Насти на столике. Тут были «Стихи об Иоасафе царевиче», «Об Алексее Божьем человеке», «Древян гроб сосновый» и рядом
с этой пса́льмой «Похвала пустыне». Она начиналась словами...
Помолившись со всею семьей Богу, простившись
с отцом,
с матерью,
с братом и сестрами, пошел он рядиться.
— Какого это
отца Михаила? —
с любопытством, взглянув на канонницу, спросила
мать Манефа.
Она уж и Парашу кое-чему научила: как говорить
с отцом,
с матерью, но той и супротивничать-то лень была.
— Не обманывай меня, Настя. Обмануть кресну
мать — грех незамолимый, — внушительно говорила Никитишна. — Скажи-ка мне правду истинную, какие у вас намедни
с отцом перекоры были? То в кельи захотелось, то, гляди-кась, слово какое махнула: «уходом»!
— Ах, Грунюшка моя, Грунюшка! — говорил глубоко растроганный Патап Максимыч, обнимая девушку и нежно целуя ее. — Ангельская твоя душенька!..
Отец твой
с матерью на небесах взыграли теперь!.. И аще согрешили в чем перед Господом, искупила ты грехи родительские. Стар я человек, много всего на веку я видал, а такой любви к ближнему, такой жалости к малым сиротам не видывал, не слыхивал… Чистая, святая твоя душенька!..
«Вот, думает, сижу я здесь разряженная, разукрашенная напоказ жениху постылому, сижу
с отцом,
с матерью,
с гостями почетными, за богатым угощеньем: вкруг меня гости беседу ведут согласную, идут у них разговоры веселые…
Не спознали про Матренушкин грех ни
отец, ни сестра
с братьями и никто из обительских, кроме матушки игуменьи да послушницы Фотиньи. Мастерица была хоронить концы
мать Платонида.
— Не в ту силу молвила я, сударыня, что надо совсем безответной быть, а как же отцу-то
с матерью не воздать послушания? И в Писании сказано: «Не живет дней своих, еже прогневляет родителей».
Только что отобедали, раздача даров началась. Сначала в горницах заменявшая место сестры Параша раздала оставшиеся после покойницы наряды Фленушке, Марьюшке, крылошанкам и некоторым деревенским девицам. А затем вместе
с отцом,
матерью и почетными гостями вышла она на улицу. На десяти больших подносах вынесли за Парашей дары. Устинья стала возле нее, и одна, без вопленниц, пропела к людям «причет...
Про Иргиз говорили: знаком был он
матери Манефе; до игуменства чуть не каждый год туда ездила и гащивала в тамошних женских обителях по месяцу и дольше… Василий Борисыч также коротко знал Иргизские монастыри. Долго он рассуждал
с Манефой о благолепии тамошних церквей, о стройном порядке службы, о знаменитых певцах
отца Силуяна, о пространном и во всем преизобильном житии тамошних иноков и стариц.
Сжавшись в кучку,
матери держались в сторонке. Рассевшись в тени меж деревьев, поминали они преподобного
отца Софонтия привезенными из обителей яствами и приглашали знакомых разделить
с ними трапезу. Отказов не было, и вскоре больше полутораста человек, разделясь на отдельные кучки, в строгом молчаньи ели и пили во славу Божию и на помин души
отца Софонтия… Деревенские парни и горожане обступили келейниц и, взглядывая на молодых старочек и на пригоженьких белиц, отпускали им разные шуточки.
— Авось воротился из города, авось у
отца теперь
с матерью…
На небольшой полянке, середи частого елового леса, стоял высокий деревянный крест
с прибитым в середине медным распятьем. Здесь, по преданью, стояла келья
отца Варлаама, здесь он сожег себя со ученики своими. Придя на место и положив перед крестом обычный семипоклонный нача́л, богомольцы стали по чину, и
мать Аркадия, заметив, что
отец Иосиф намеревается начать канон, поспешила «замолитвовать». Не хотела и тут ему уступить, хоть по скитским обычаям первенство следовало Иосифу, как старцу.
И отошел от земли бог Ярило… Понеслися ветры буйные, застилали темными тучами око Ярилино — красное солнышко, нанесли снега белые, ровно в саван окутали в них Мать-Сыру Землю. Все застыло, все заснуло, не спал, не дремал один человек — у него был великий дар
отца Ярилы, а
с ним и свет и тепло…
Поклонники бога Ярилы
с поборниками келейных
отцов,
матерей иногда вступали в рукопашную, и тогда у озера бывали бои смертные, кровопролитье великое… Но старцы и старицы не унывали,
с каждым годом их поборников становилось больше, Ярилиных меньше… И по времени шумные празднества веселого Яра уступили место молчаливым сходбищам на поклонение невидимому граду.
Матери, тетки ушли, увели
с собой ребятишек,
отцы и мужья пиво да брагу кончают,
с грустью,
с печалью на сердце всех поздней
с поля ушли молодицы, нельзя до утра им гулять, надобно пьяного мужа встречать… Осталась одна холостежь.
Оттого «перехожий» честнóй
отец после трапезы не пошел
с матерями о скитских делах соборовать, выпросился у Дементия на сенницу и там завалился спать-почивать после дела похмельного.
Возвещая вам, преподобные
отцы и пречестные
матери, о таковом Божием произволении, велегласно в радости и Божественном веселии глаголем: «Явися благодать Божия спасительная всем человеком!..» — и
с тем вместе просим, молим и братолюбно советуем прияти преосвященного архиепископа кир Антония и ему во всех духовных делах повиноваться.
— Ни единый час не изнесу ее из моленной, — тихо, но
с твердой решимостью сказала
мать Августа. — Больше ста семидесяти годов стоит она на одном месте. Ни при старых
матерях, ни при мне ее не трогивали, опричь пожарного случая. Не порушу завета первоначальника шарпанского
отца Арсения. Он заповедовал не износить иконы из храма ни под каким видом. У нас на то запись руки его…
— Опричь воли Господней, Пречистыя его
Матери и святых
отец наших, ничьей воли над собой я не знаю, —
с холодным спокойствием ответила Августа и низко склонила голову.
— Вспомянуть бы вам,
отцы,
матери, вспомянуть бы вам лета древние и старых преподобных
отец!.. Почитать бы вам письма Аввакума священномученика, иже
с самим волком Никоном мужески брань сотворил… Вельми похваляет он самовольное сожжение за Христа и за древлее благочестие… Сам сый в Пустозерске сожженный, благословляет он великим благословением себя и обители свои сожигать, да не будем яты врагом нечестивым!.. Тако глаголет: «Блажен извол сей о Господе!.. Самовольнии мученицы Христови!..»
Цитаты из русской классики со словосочетанием «отец с матерью»
Кудряш. Ну, что ж, это ничего. У нас насчет этого оченно слободно. Девки гуляют себе, как хотят,
отцу с матерью и дела нет. Только бабы взаперти сидят.
К кому ж он придет, коль вас вместе,
отца с матерью, не найдет?
Отец с матерью, родные и вся среда говорили другое, с чем ни ум, ни сердце не согласны — но с чем согласны предержащие власти и денежные выгоды.
В нашей местности исстари так повелось, что выйдет молодой человек из кадетского корпуса, прослужит годик-другой и приедет в деревню на хлеба к
отцу с матерью.
Однажды
отец с матерью долго ночью засиделись у Рыхлинских. Наконец сквозь дремоту я услышал грохот нашей брички во дворе, а через некоторое время совсем проснулся от необычайного ощущения: отец и мать, оба одетые, стояли в спальне и о чем-то горячо спорили, забыв, очевидно, и о позднем часе, и о спящих детях. Разговор шел приблизительно такой:
Неточные совпадения
Старуха княгиня Марья Борисовна, крестная
мать Кити, всегда очень ее любившая, пожелала непременно видеть ее. Кити, никуда по своему положению не ездившая, поехала
с отцом к почтенной старухе и встретила у ней Вронского.
Человек,
отец которого вылез из ничего пронырством,
мать которого Бог знает
с кем не была в связи…
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для Левина. Это был мир, в котором жили и умерли его
отец и
мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить
с своею женой,
с своею семьей.
Сережа, и прежде робкий в отношении к
отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался
отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на
мать.
С одною
матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив
с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
Потом, когда он узнал случайно от няни, что
мать его не умерла, и
отец с Лидией Ивановной объяснили ему, что она умерла для него, потому что она нехорошая (чему он уже никак не мог верить, потому что любил ее), он точно так же отыскивал и ждал ее.
Ассоциации к слову «отец»
Ассоциации к слову «мать»
Синонимы к словосочетанию «отец с матерью»
Предложения со словосочетанием «отец с матерью»
- Раньше, когда он был маленьким, отец с матерью жили дружно, а потом, год за годом, между ними стало нарастать отчуждение.
- Отец с матерью сидели в бабушкиной комнате и пили чай, а я всё ходил возле рамы в бабушкином коридоре.
- Отец с матерью ушли в партизанский отряд, оставив нас, четверых детей, на руках дедушки с бабушкой.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «отец»
Сочетаемость слова «мать»
Значение словосочетания «годиться в отцы (или в матери, в сыновья и т. п.)»
Значение словосочетания «приёмный отец; приёмная мать»
Значение слова «отец»
ОТЕ́Ц, отца́, зват. (устар.) о́тче, м. 1. Мужчина по отношению к своим детям. Родной отец. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ОТЕЦ
Значение слова «мать»
МАТЬ, род. и дат. ма́тери, вин. мать, твор. ма́терью, предл. о ма́тери, мн. ма́тери, -е́й, ж. 1. Женщина по отношению к рожденным ею детям. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова МАТЬ
Афоризмы русских писателей со словом «отец»
Дополнительно