Свиделись они впервые на супрядках. Как взглянула Матренушка в его очи речистые, как услышала слова его покорные да любовные, загорелось у ней на сердце, отдалась в полон молодцу… Все-то цветно да красно до той поры было в очах ее, глядел на нее Божий мир светло-радостно, а теперь мутятся глазыньки, как не видят друга милого. Без Якимушки и цветы не цветно цветут, без него и деревья не красно растут во дубравушке, не светло светит солнце яркое, мглою-мороком кроется
небо ясное.
Счастьем, радостью она засияет, светлым, прекрасным вольный свет ей покажется: и солнце будто ярче горит, и
небо ясней, лучезарней, и воздух теплей, благовонней, и цветы краше цветут, и вольные птички поют веселее, и все люди кажутся добрее и лучше…
Неточные совпадения
Бегать бы да беззаботно резвиться, а если бы крылья — лететь бы, лететь в синее
небо, подняться б выше облака ходячего, выше тучи гремучей, к солнышку красному, к месяцу
ясному, к частым звездочкам рассыпчатым…
Много звезд на
небе ясном, // Но их счесть никак нельзя, // Ветер шепчет, будто можно, // А совсем никак нельзя. // Расцветают лопухи, // Поют птицы петухи.
— Конечно, будем молчаливы. Посмотрите:
небо ясное, луна рыжая, большущая, на балконе так тихо… Чего же еще?..
Вспомнилась старая часовня с раскрытыми дверями, в которые виднелись желтые огоньки у икон, между тем как по синему
небу ясная луна тихо плыла и над часовней, и над темными, спокойно шептавшимися деревьями.
Неточные совпадения
За Клином огляделась я: // Равнина белоснежная, // Да
небо с
ясным месяцем, // Да я, да тень моя…
Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные
ясные небеса.
И начинает понемногу // Моя Татьяна понимать // Теперь
яснее — слава Богу — // Того, по ком она вздыхать // Осуждена судьбою властной: // Чудак печальный и опасный, // Созданье ада иль
небес, // Сей ангел, сей надменный бес, // Что ж он? Ужели подражанье, // Ничтожный призрак, иль еще // Москвич в Гарольдовом плаще, // Чужих причуд истолкованье, // Слов модных полный лексикон?.. // Уж не пародия ли он?
Гонимы вешними лучами, // С окрестных гор уже снега // Сбежали мутными ручьями // На потопленные луга. // Улыбкой
ясною природа // Сквозь сон встречает утро года; // Синея блещут
небеса. // Еще прозрачные леса // Как будто пухом зеленеют. // Пчела за данью полевой // Летит из кельи восковой. // Долины сохнут и пестреют; // Стада шумят, и соловей // Уж пел в безмолвии ночей.
— Я ничего не вижу, кроме белой степи да
ясного неба.