Неточные совпадения
— Где ее сыщешь? — печально молвил Иван Григорьич. — Не жену надо мне,
мать детям нужна. Ни богатства, ни красоты мне не надо, деток бы только любила, заместо бы родной
матери была до них. А такую и днем с огнем не найдешь. Немало я думал, немало на вдов да на девок умом своим вскидывал. Ни единая не подходит… Ах, сироты вы мои, сиротки горькие!.. Лучше уж вам за
матерью следом в
сыру землю пойти.
В Царьград я один воротился, молодые трудники все до единого пошли в
мать сыру-землю…
— Когда Господь поволит
мать сыру-землю наградить, — продолжал Артемий, — пошлет он ангела небесного на солнце и велит ему иверень [Иверень — осколок, черепок, небольшая отбитая часть от какой-нибудь вещи.] от солнца отщербить [Отщербить — отбить, отломить, говоря о посуде и вообще о хрупкой вещи.] и вложить его в громовую тучу…
Верит народ, что Велик Гром Гремучий каждую весну поднимается от долгого сна и, сев на кóней своих — сизые тучи, — хлещет золотой вожжой — палючей молоньей — Мать-Сыру
Землю…
Оклички женщинами справляются, мужчинами никогда. Когда вслушиваешься в эти оклички, в эти «жальные причитанья», глубокой стариной пахнет!.. Те слова десять веков переходят в устах народа из рода в род… Старым богам те песни поются: Грому Гремучему да Матери-Сырой
Земле.
Ты ударь, Гром Гремучий, огнем полымем,
Расшиби ты, громова стрела,
Еще матушку — Мать-Сыру
Землю…
Ох ты, матушка, Мать-Сыра
Земля,
Расступись на четыре сторонушки,
Ты раскройся, гробова доска,
Распахнитесь, белы саваны,
Отвалитесь, руки белые,
От ретивого сердечушка…
Перелески чернеют, пушистыми волнами серебряный туман кроет Мать-Сыру
Землю… Грозный Гром Гремучий не кроет небо тучами, со звездной высоты любуется он на Ярилины гулянки, глядит, как развеселый Яр меж людей увивается…
Лежит Настя, не шелохнется; приустали резвы ноженьки, притомились белы рученьки, сошел белый свет с ясных очей. Лежит Настя, разметавшись на тесовой кроватушке — скосила ее болезнь трудная… Не дождевая вода в Мать-Сыру
Землю уходит, не белы-то снеги от вешнего солнышка тают, не красное солнышко за облачком теряется — тает-потухает бездольная девица. Вянет майский цвет, тускнет райский свет — красота ненаглядная кончается.
Таким образом, одновременно справляется двое похорон: одни церковные, другие древние старорусские, веющие той стариной, когда предки наши еще поклонялись Облаку ходячему, потом Солнцу высокому, потом Грому Гремучему и Матери-Сырой
Земле [В глубокой древности наши предки поклонялись ходячему небу или ходячему облаку — это Сварог.
Что у эллинов Кивилла — то у нас Мать-Сыра
Земля.].
Приносили на погост девушку, укрывали белое лицо гробовой доской, опускали ее в могилу глубокую, отдавали Матери-Сырой
Земле, засыпали рудожелтым песком.
В лесах на севере в тот день первый оратай русской
земли вспоминался, любимый сын Матери-Сырой
Земли, богатырь, крестьянством излюбленный, Микула Селянинович, с его сошкой дорогá чёрна дерева, с его гужиками шелкóвыми, с омешиком [Омéжь — сошник, лемех — часть сохи. Присóшек то же, что полица — железная лопаточка у сохи, служащая для отвалу
земли.] серебряным, с присóшками красна золота.
Весенний праздник Николаю Чудотворцу, которого нет у греков, заимствован был русскими у латинян, чтоб приурочить его к празднику Матери-Сырой
Земли, что любит «Микулу и род его».
И до сих пор два народных праздника рядом сходятся: первый день «Микулы с кормом» (9 мая), другой день (10 мая) «именины Матери-Сырой
Земли».].
В день Микулы с кормом, после пиров-столований у богатых мужиков, заволжски ребята с лошадьми всю ночь в поле празднуют… Тогда-то в ночной тишине раздаются громкие микульские песни… Ими приветствуют наступающий день именин Матери-Сырой
Земли.
Микула свет, с милостью
Приходи к нам, с радостью,
С великой благостью!
Держимся за сошку,
За кривую ножку…
Мать-Сыра
Земля добра,
Уроди нам хлеба,
Лошадушкам овсеца,
Коровушкам травки!..
Минул праздник Микулы, минули именины Матери-Сырой
Земли, с первым сбором целебных зелий и с зилотовыми хороводами [Зилотовы хороводы справляются в день, когда «
Земля именинница», 10 мая.
Сегодня на Тихов день [Июня 16-го св. Тихона.] тиха, добра Мать-Сыра
Земля…
Однако прибавим шагу, туманы вздымаются, роса умывает лицо Матери-Сырой
Земли…
Утираться ими Матери-Сырой
Земле…
Потом пала ниц нá
землю. Тут на иной лад, иным напевом завела она мольбу к Матери-Сырой
Земле...
То были вещие слова, с которыми наши предки в мольбах обращались к Небу ходячему, к Солнцу высокому, к Матери-Сырой
Земле…
Со временем в иных заговорах появились обращения к христианским святым и к византийским бесам, о которых понятия не имели старорусские поклонники Грома Гремучего и Матери-Сырой
Земли.
Мать-Сыра
Земля со живой водой тот цветок породили — оттого ровна у него сила на водяницу и на поляницу [Водяница — нечистая сила в водах, поляница — в полях и вообще на
земле.].
И все молчат… А хмелевая ночка темней да темней, а в дышащем истомой и негой воздухе тише да тише. Ни звуков, ни голосов — все стихло, заснуло… Стопами неслышными безмолвно, невидимо развеселый Ярило ступает по Матери-Сырой
Земле, тихонько веет он яровыми колосьями и алыми цветами, распаляет-разжигает кровь молодую, туманит головы, сладкое забытье наводит…
Вот сказанье наших праотцев о том, как бог Ярило возлюбил Мать-Сыру
Землю и как она породила всех земнородных.
Лежала Мать-Сыра
Земля во мраке и стуже. Мертва была — ни света, ни тепла, ни звуков, никакого движенья.
И сказал вечно юный, вечно радостный светлый Яр: «Взглянем сквозь тьму кромешную на Мать-Сыру
Землю, хороша ль, пригожа ль она, придется ль по мысли нам?»
И полились через солнце жаркие волны лучезарного Ярилина света. Мать-Сыра
Земля ото сна пробуждалася и в юной красе, как невеста на брачном ложе, раскинулась… Жадно пила она золотые лучи живоносного света, и от того света палящая жизнь и томящая нега разлились по недрам ее.
Несутся в солнечных лучах сладкие речи бога любви, вечно юного бога Ярилы: «Ох ты гой еси, Мать-Сыра
Земля! Полюби меня, бога светлого, за любовь за твою я украшу тебя синими морями, желтыми песками, зеленой муравой, цветами алыми, лазоревыми; народишь от меня милых детушек число несметное…»
Любы
Земле Ярилины речи, возлюбила она бога светлого и от жарких его поцелуев разукрасилась злаками, цветами, темными лесами, синими морями, голубыми реками, серебристыми озера́ми. Пила она жаркие поцелуи Ярилины, и из недр ее вылетали поднебесные птицы, из вертепов выбегали лесные и полевые звери, в реках и морях заплавали рыбы, в воздухе затолклись мелкие мушки да мошки… И все жило, все любило, и все пело хвалебные песни: отцу — Яриле,
матери —
Сырой Земле.
И вновь из красного солнца любовные речи Ярилы несутся: «Ох ты гой еси, Мать-Сыра
Земля! Разукрасил я тебя красотою, народила ты милых детушек число несметное, полюби меня пуще прежнего, породишь от меня детище любимое».
Любы были те речи Матери-Сырой
Земле, жадно пила она живоносные лучи и породила человека…
Ликовала Мать-Сыра
Земля в счастье, в радости, чаяла, что Ярилиной любви ни конца ни края нет… Но по малом времени красно солнышко стало низиться, светлые дни укоротились, дунули ветры холодные, замолкли птицы певчие, завыли звери дубравные, и вздрогнул от стужи царь и владыка всей твари дышащей и не дышащей…
Затуманилась Мать-Сыра
Земля и с горя-печали оросила поблекшее лицо свое слезами горькими — дождями дробными.
Плачется Мать-Сыра
Земля: «О ветре-ветрило!.. Зачем дышишь на меня постылою стужей?.. Око Ярилино — красное солнышко!.. Зачем греешь и светишь ты не по-прежнему?.. Разлюбил меня Ярило-бог — лишиться мне красоты своей, погибать моим детушкам, и опять мне во мраке и стуже лежать!.. И зачем узнавала я свет, зачем узнавала жизнь и любовь?.. Зачем спознавалась с лучами ясными, с поцелуями бога Ярилы горячими?..»
«Не себя мне жаль, — плачется Мать-Сыра
Земля, сжимаясь от холода, — скорбит сердце
матери по милым по детушкам».
Говорит Ярило: «Ты не плачь, не тоскуй, Мать-Сыра
Земля, покидаю тебя ненадолго. Не покинуть тебя на́время — сгореть тебе дотла под моими поцелуями. Храня тебя и детей наших, убавлю я нáвремя тепла и света, опадут на деревьях листья, завянут травы и злаки, оденешься ты снеговым покровом, будешь спать-почивать до моего приходу… Придет время, пошлю к тебе вестницу — Весну Красну́, следом за Весною я сам приду».
Плачется Мать-Сыра
Земля: «Не жалеешь ты, Ярило, меня, бедную, не жалеешь, светлый Боже, детей своих!.. Пожалей хоть любимое детище, что на речи твои громовые отвечал тебе вещим словом, речью крылатою… И наг он и слаб — сгинуть ему прежде всех, когда лишишь нас тепла и света…»
Брызнул Ярило на камни молоньей, облил палючим взором деревья дубравные. И сказал Матери-Сырой
Земле: «Вот я разлил огонь по камням и деревьям. Я сам в том огне. Своим умом-разумом человек дойдет, как из дерева и камня свет и тепло брать. Тот огонь — дар мой любимому сыну. Всей живой твари будет на страх и ужас, ему одному на службу».
И отошел от
земли бог Ярило… Понеслися ветры буйные, застилали темными тучами око Ярилино — красное солнышко, нанесли снега белые, ровно в саван окутали в них Мать-Сыру
Землю. Все застыло, все заснуло, не спал, не дремал один человек — у него был великий дар отца Ярилы, а с ним и свет и тепло…