Неточные совпадения
Ну, и представьте себе, должен
он целые дни тянуть эти проклятые веревки, целые дни думать, как
ему извернуться, чтобы и голодная жена не ругалась, чтобы и своя голова не трещала и чтобы лавочник поверил в долг…
Жалованья
ему не полагается, определенных занятий не имеет,
ну, одним словом, настоящий волк, которому на роду написано голодать.
И вдобавок волк-то еще состарился: шерсть у
него вылиняла, глаз притупился, на ухо туг, нос заржавел, зубы съел, —
ну,
ему вдвойне приходится голодать супротив молодых волков.
— Да… Досыта эта профессия не накормит,
ну, и с голоду окончательно не подохнете. Ужо я переговорю с Фреем, и
он вас устроит. Это «великий ловец перед господом»… А кстати, переезжайте ко мне в комнату. Отлично бы устроились… Дело в том, что единолично плачу за свою персону восемь рублей, а вдвоем мы могли бы платить,
ну, десять рублей, значит, на каждого пришлось бы по пяти. Подумайте… Я серьезно говорю. Я ведь тоже болтаюсь с газетчиками, хотя и живу не этим… Так, между прочим…
Ну, гробовщик осмотрел натуру оного пьяницы и предложил
ему преломить хлеб, а затем облек в этакую подлую похоронную хламиду, дал в руки черный фонарь и рек: «Иди факельщиком и получай мзду, даже до двух двугривенных».
— Тайны?
Ну,
оно, пожалуй, начетисто нынче с тайнами-то: у меня уж есть «Тайны Мадрита», «Тайны Варшавы»… А промежду прочим увидим… хе-хе…
— Сейчас занавес дадут, — объяснял дядя Петра. — Вот
он, Адам-то Адамыч бегает… седенький… Это наш машинист. Нет, брат, шалишь: «Динора» эта самая наплевать, а вот когда «Царь Кандавл [«Царь Кандавл» — балет Ц.Пуни.]» идет,
ну, тогда уж
его воля, Адама Адамыча. В семь потов вгонит… Балеты эти проклятущие, нет
их хуже.
Теперь самое модное место — pointe [стрелка (франц.).] на Елагином;
ну, туда и отправимся посмотреть, как будет садиться наше солнце, ибо сегодня
оно будет принадлежать нам по праву захвата и труда.
—
Ну, я немок не люблю, ваше степенство, хотя и среди
них попадаются аппетитные шмандкухены…
— Эге, тихоня… Вот
оно куда дело пошло! Там есть некоторая белокурая Гретхен или Маргарита.
Ну что же, желаю успеха, ибо не завистлив…
—
Ну, немецкая фигура, показывай свой воздух… — заплетавшимся языком приставал к
нему Спирька. — Тут была эта штучка… Ах, развей горе веревочкой!..
— Вы уж нас извините, барышня, — оправдывался Спирька за всех. — Человек не камень, в другой раз и опохмелиться захочет… Вышла у нас вчера небольшая ошибочка. Я так полагаю, что это не иначе, как от свежего воздуху. Ошибет человека,
ну,
он и закурит…
Ну, мы заступимся за
них, загорится война — вот вам, то есть нам, репортерам, и мат.
Свою ненависть к Пепке она переносила и на
его вещи и говорила: «
Ну, этот и так живет»…
— «Мы таких статей не принимаем»? — повторил Пепко ответ знаменитого человека, видимо,
его смакуя. —
Ну, а ты что же?
Побежала сейчас же к Черняеву развод просить, —
ну, а
он, натурально, говорит, что это не
его дело и что в наказание пошлет меня в секрет на линию.
— Представь себе, Вася, какая случайность, — объяснял Пепко. — Иду по улице и вижу: идет предо мной старичок и номера у домов читает. Я так сразу и подумал: наверно, провинциал. Обогнал
его и оглянулся… А
он ко мне. «Извините, говорит, не знаете ли господина Попова?» — «К вашим услугам: Попов»… Вышло, что Федот, да не тот…
Ну, разговорились. Оказалось, что
он тебя разыскивает.
Очень уж
они любили лошадей диких объезжать,
ну, а тут
им и попадись не лошадь, а прямо сказать — зверь.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного
его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «
Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Осип. Давай
их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё будем есть.
Ну, понесем чемодан! Что, там другой выход есть?
Анна Андреевна.
Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом.
Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.
Анна Андреевна.
Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где
ему смотреть на тебя? И с какой стати
ему смотреть на тебя?
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «
Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю
ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.