Неточные совпадения
Галактион просто ужаснулся, когда Стабровский еще раз обстоятельнейшим образом познакомил его со всеми подробностями кабацкой географии и наступательного плана кабацкой стратегии. Вперед намечены
были главные боевые пункты, места для вирных складов и целая сеть
кабаков, имевших
в виду парализовать деятельность Прохорова и К°.
Зная хорошо, что значит даже простое слово Стабровского, Галактион ни на минуту не сомневался
в его исполнении. Он теперь пропадал целыми неделями по деревням и глухим волостям, устраивая новые винные склады, заключая условия с крестьянскими обществами на открытие новых
кабаков, проверяя сидельцев и т. д. Работы
было по горло, и время летело совершенно незаметно. Галактион сам увлекался своею работой и проявлял редкую энергию.
Вахрушка, не внимая предостережению Галактиона, прямо из писарского дома опять ринулся
в кабак. Широкая деревенская улица
была залита народом.
Было уже много пьяных. Народ бежал со стеклянною посудиной, с квасными жбанами и просто с ведерками. Слышалось пьяное галденье, хохот, обрывки песен. Где-то надрывалась гармония.
Вахрушка пробежал село из конца
в конец раз десять. Ноги уже плохо его слушались, но жажда оставалась. Ведь другого раза не
будет, и Вахрушка пробивался к кабацкой стойке с отчаянною энергией умирающего от жажды. Закончилась эта проба тем, что старик, наконец, свалился мертвецки пьяным у прохоровского
кабака.
Старик немного опомнился только
в кабаке Стабровского, где происходила давка сильнее вчерашней. Дешевка продолжалась с раннего утра, и народ окончательно сбился с ног.
Выпив залпом два стакана «стабровки», Вахрушка очухался и даже отплюнулся. Ведь вот как поблазнит человеку… Полуянова испугался, а Полуянов давным-давно сам на поселении. Тьфу!
Вахрушка оставался
в кабаке до тех пор, пока не разнеслось, что
в темной при волости нашли трех опившихся. Да, теперь пора
было и домой отправляться. Главное, чтобы достигнуть своего законного места до возвращения Михея Зотыча. Впрочем, Вахрушка находился
в самом храбром настроении, и его смущало немного только то, что для полной формы недоставало шапки.
Вечером этого дня дешевка закончилась. Прохоров
был сбит и закрыл
кабаки под предлогом, что вся водка вышла. Галактион сидел у себя и подсчитывал, во сколько обошлось это удовольствие. Получалась довольно крупная сумма, причем он не мог не удивляться, что Стабровский
в своей смете на конкуренцию предусмотрел почти из копейки
в копейку ее стоимость специально для Суслона. Именно за этим занятием накрыл Галактиона отец. Он, по обыкновению, пробрался
в дом через кухню.
— Так, так, сынок… Это точно, неволи нет. А я-то вот по уезду шатаюсь, так все вижу: которые
были запасы, все на базар свезены. Все теперь на деньги пошло, а деньги пошли
в кабак, да на самовары, да на ситцы, да на трень-брень… Какая тут неволя? Бога за вас благодарят мужички… Прежде-то все свое домашнее
было, а теперь все с рынка везут. Главное, хлебушко всем мешает… Ох, горе душам нашим!
Сидя где-нибудь
в кабаке, Полуянов часто удивлялся: что
было бы, если б эти мужланы узнали, кто он такой… д-да.
Неточные совпадения
Охота
есть — работаю, // Не то — валяюсь с бабою, // Не то — иду
в кабак!»
Остатком — медью — шевеля, // Подумал миг, зашел
в кабак // И молча кинул на верстак // Трудом добытые гроши // И,
выпив, крякнул от души, // Перекрестил на церковь грудь.
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили на улицу и кулаками сшибали проходящим головы, ходили
в одиночку на
кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их
в подполья,
ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже
ели. Распустивши волоса по ветру,
в одном утреннем неглиже, они бегали по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
— Намеднись, а когда именно — не упомню, — свидетельствовал Карапузов, — сидел я
в кабаке и
пил вино, а неподалеку от меня сидел этот самый учитель и тоже
пил вино. И,
выпивши он того вина довольно, сказал:"Все мы, что человеки, что скоты, — все едино; все помрем и все к чертовой матери пойдем!"
Он ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными данями, охотно захаживал
в кабаки покалякать с целовальниками, по вечерам выходил
в замасленном халате на крыльцо градоначальнического дома и играл с подчиненными
в носки,
ел жирную пищу,
пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом «братик-сударик».