Неточные совпадения
—
Нет, надо Флегонта Василича обождать, робя!.. Уж как он вырешит это самое
дело, а пока мы его Вахрушке сдадим.
—
Нет, не то… Особенный он, умственный. Всякое
дело рассудит… А то упрется на чем, так точно на пень наехал.
— Ведь вот вы все такие, — карал он гостя. — Послушать, так все у вас как по-писаному, как следует быть… Ведь вот сидим вместе, пьем чай, разговариваем, а не съели друг друга. И
дела раньше делали… Чего же Емельяну поперек дороги вставать? Православной-то уж ходу никуда
нет… Ежели уж такое
дело случилось, так надо по человечеству рассудить.
— Место-то найдется, да я не люблю себя стеснять… А там я сам большой, сам маленький, и никому до меня
дела нет.
— Ты у меня поговори, Галактион!.. Вот сынка бог послал!.. Я о нем же забочусь, а у него пароходы на уме. Вот тебе и пароход!.. Сам виноват, сам довел меня. Ох, согрешил я с вами: один умнее отца захотел быть и другой туда же…
Нет, шабаш! Будет веревки-то из меня вить… Я и тебя, Емельян, женю по пути. За один раз терпеть-то от вас. Для кого я хлопочу-то, галманы вы этакие? Вот на старости лет в новое
дело впутываюсь, петлю себе на шею надеваю, а вы…
— Это, голубчик, гениальнейший человек, и другого такого
нет, не было и не будет. Да… Положим, он сейчас ничего не имеет и бриллианты поддельные, но я отдал бы ему все, что имею. Стабровский тоже хорош, только это уж другое: тех же щей, да пожиже клей. Они там, в Сибири, большие
дела обделывали.
— Вот главное, чтобы хлеб-то был, во-первых, а во-вторых, будущее неизвестно. С деньгами-то надобно тоже умеючи, а зря ничего не поделаешь.
Нет, я сомневаюсь, поколику
дело не выяснится.
Бойкая жизнь Поволжья просто ошеломила Галактиона. Вот это, называется, живут вовсю. Какими капиталами ворочают, какие
дела делают!.. А здесь и развернуться нельзя: все гужом идет. Не ускачешь далеко. А там и чугунка и пароходы. Все во-время, на срок. Главное, не ест перевозка, —
нет месячных распутиц, весенних и осенних,
нет летнего ненастья и зимних вьюг, — везде скатертью дорога.
Галактиона удивило, что вся компания, пившая чай в думе, была уже здесь — и двое Ивановых, и трое Поповых, и Полуянов, и старичок с утиным носом, и доктор Кочетов. Галактион подумал, что здесь именины, но оказалось, что никаких именин
нет. Просто так, приехали — и
делу конец. В большой столовой во всю стену был поставлен громадный стол, а на нем десятки бутылок и десятки тарелок с закусками, — у хозяина был собственный ренсковый погреб и бакалейная торговля.
— Да тут и тянуть нечего:
дело ясно как
день. В сущности никакой и несостоятельности
нет, а одно бубновское беспросыпное пьянство.
— Да так… Вот ты теперь ешь пирог с луком, а вдруг протянется невидимая лапа и цап твой пирог. Только и видел… Ты пасть-то раскрыл, а пирога уж
нет. Не понимаешь? А дело-то к тому идет и даже весьма деликатно и просто.
—
Нет, верно! Ты слыхал про винокуренные заводы Прохорова и К o? Там
дело миллионное, твердое, поставленное. На три губернии работает, и каждый уголок у них обнюхан. Просунься-ка к ним: задавят. Так?
—
Нет, я так… У меня свое
дело.
Харитине доставляла какое-то жгучее наслаждение именно эта двойственность: она льнула к мужу и среди самых трогательных сцен думала о Галактионе. Она не могла бы сказать, любит его или
нет; а ей просто хотелось думать о нем. Если б он пришел к ней, она его приняла бы очень сухо и ни одним движением не выдала бы своего настроения. О, он никогда не узнает и не должен знать того позора, какой она переживала сейчас! И хорошо и худо — все ее, и никому до этого
дела нет.
— Да, так вот какое
дело, зятюшка… Нужно мне одну штуку удумать, а посоветоваться не с кем. Думал-думал,
нет, никому не верю… Продадут… А ты тоже продашь?
Клиентов банка Вахрушка
разделил на несколько категорий: одни — настоящие купцы, оборотистые и важные, другие — пожиже, только вид на себя напущают, а остальные — так, как мякина около зерна. Одна видимость, а начинки-то и
нет.
—
Нет, брат, шалишь! Я сперва еще всех на подсудимую скамью запячу! Жив не хочу быть, пока не оборудую этого самого
дела!
— А Бубниха?.. Ты думаешь, я ничего не знаю?..
Нет, все, все знаю!.. Впрочем, что же я тебе говорю, и какое мне
дело до тебя?
— В сущности я Харитину и не виню, — плаксиво повторял он, — да.
Дело ее молодое, кругом соблазн.
Нет, не виню, хотя по-настоящему и следовало бы ее зарезать. Вот до попа Макара я доберусь.
— А я уйду, как сделал Галактион… Вот и весь разговор. Наймусь куда-нибудь в приказчики, Тарас Семеныч, а то буду арендовать самую простую раструсочную мельницу, как у нашего Ермилыча. У него всегда работа… Свое зерно мужички привезут, смелют, а ты только получай денежки. Барыши невелики, а зато и убытков
нет. Самое верное
дело…
—
Нет, постойте… Вот ты, поп Макар, предал меня, и ты, Ермилыч, и ты, Тарас Семеныч, тоже… да. И я свою чашу испил до самого
дна и понял, что есть такое суета сует, а вы этого не понимаете. Взгляните на мое рубище и поймете: оно молча вопиет… У вас будет своя чаша… да. Может быть, похуже моей… Я-то уж смирился, перегорел душой, а вы еще преисполнены гордыни… И первого я попа Макара низведу в полное ничтожество. Слышишь, поп?
— Ах, это совсем другое
дело! Мы, старики, в силу вещей, относимся к людям снисходительнее, хотя и ворчим. Молодость нетерпима, а за старостью стоит громадный опыт, который говорит, что на земле совершенства
нет и что все относительно. У стариков, если хочешь, своя логика.
— Поговорим, папа, серьезно… Я смотрю на брак как на
дело довольно скучное, а для мужчины и совсем тошное. Ведь брак для мужчины — это лишение всех особенных прав, и твои принцы постоянно бунтуют, отравляют жизнь и себе и жене. Для чего мне муж-герой? Мне нужен тот нормальный средний человек, который терпеливо понесет свое семейное иго. У себя дома ведь
нет ни героев, ни гениев, ни особенных людей, и в этом, по-моему, секрет того крошечного, угловатого эгоизма, который мы называем семейным счастьем.
Мышников теперь даже старался не показываться на публике и с горя проводил все время у Прасковьи Ивановны. Он за последние годы сильно растолстел и тянул вместе с ней мадеру. За бутылкой вина он каждый
день обсуждал вопрос, откуда Галактион мог взять деньги. Все богатые люди наперечет. Стабровский выучен и не даст, а больше не у кого. Не припрятал ли старик Луковников? Да
нет, — не такой человек.
— Посмотрел я достаточно, — продолжал Михей Зотыч. — Самого чуть не убили на мельнице у Ермилыча. «Ты, — кричат мужики, — разорил нас!» Вот какое дело-то выходит. Озверел народ. Ох, худо, Вахрушка!.. А помочь нечем. Вот вы гордитесь деньгами, а пришла беда, вас и
нет. Так-то.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом
деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат,
нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни слова поговорить о
деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или
нет?
Хлестаков. Да что? мне
нет никакого
дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь
нет. Я потому и сижу здесь, что у меня
нет ни копейки.
Хлестаков.
Нет, я не хочу! Вот еще! мне какое
дело? Оттого, что у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!
)Мы, прохаживаясь по
делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что я не так, как иной городничий, которому ни до чего
дела нет; но я, я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто в награду, случай доставил такое приятное знакомство.