Неточные совпадения
Эта сцена более всего отозвалась на молчавшем Емельяне. Большак понимал, что это он виноват, что отец самовольно хочет женить Галактиона на немилой, как делывалось в старину. Боится старик, чтобы Галактион не выкинул такую же штуку, как он, Емельян. Вот
и торопится… Совестно стало большаку, что из-за него заедают чужой век.
И что это накатилось на старика? А Галактион выдержал до
конца и ничем не выдал своего настроения.
Он брал какие-то подряды, хлопотал об открытии местной женской прогимназии
и реального училища, открыл какое-то таинственное «депо земледельческих усовершенствованных машин»,
и так далее, без
конца.
Галактиона удивило, что вся компания, пившая чай в думе, была уже здесь —
и двое Ивановых,
и трое Поповых,
и Полуянов,
и старичок с утиным носом,
и доктор Кочетов. Галактион подумал, что здесь именины, но оказалось, что никаких именин нет. Просто так, приехали —
и делу
конец. В большой столовой во всю стену был поставлен громадный стол, а на нем десятки бутылок
и десятки тарелок с закусками, — у хозяина был собственный ренсковый погреб
и бакалейная торговля.
А между тем в тот же день Галактиону был прислан целый ворох всевозможных торговых книг для проверки. Одной этой работы хватило бы на месяц. Затем предстояла сложная поверка наличности с поездками в разные
концы уезда. Обрадовавшийся первой работе Галактион схватился за дело с медвежьим усердием
и просиживал над ним ночи. Это усердие не по разуму встревожило самого Мышникова. Он под каким-то предлогом затащил к себе Галактиона
и за стаканом чая, как бы между прочим, заметил...
Винокуренный завод интересовал Галактиона
и без этих указаний. Главное затруднение при выяснении дела заключалось в том, что завод принадлежал Бубнову наполовину с Евграфом Огибениным, давно уже пользовавшимся невменяемостью своего компаньона
и ловко хоронившим
концы. Потом оказалось, что
и сам хитроумный Штофф тоже был тут при чем-то
и потому усиленно юлил перед Галактионом. Все-таки свой человек
и, в случае чего, не продаст. Завод был небольшой, но давал солидные средства до сих пор.
И сам Луковников, хотя
и испытывал предубеждение относительно «жида», но под
конец сдался.
Для Луковникова ясно было одно, что новые умные люди подбираются к их старозаветному сырью
и к залежавшимся купеческим капиталам,
и подбираются настойчиво. Ему делалось даже страшно за то будущее, о котором Ечкин говорил с такою уверенностью. Да, приходил
конец всякой старинке
и старинным людям. Как хочешь, приспособляйся по-новому. Да, страшно будет жить простому человеку.
Тарасу Семенычу было
и совестно, что англичанка все распотрошила, а с другой стороны,
и понравилось, что миллионер Стабровский с таким вниманием пересмотрел даже белье Устеньки. Очень уж он любит детей, хоть
и поляк. Сам Тарас Семеныч редко заглядывал в детскую, а какое белье у Устеньки —
и совсем не знал. Что нянька сделает, то
и хорошо. Все дело чуть не испортила сама Устенька, потому что под
конец обыска она горько расплакалась. Стабровский усадил ее к себе на колени
и ласково принялся утешать.
Несколько раз она удерживала таким образом упрямого гостя, а он догадался только потом, что ей нужно было от него. О чем бы Прасковья Ивановна ни говорила, а в
конце концов речь непременно сводилась на Харитину. Галактиону делалось даже неловко, когда Прасковья Ивановна начинала на него смотреть с пытливым лукавством
и чуть-чуть улыбалась…
Убитую хитрые двоеданы увезли в другой
конец уезда
и подбросили к православной деревне.
Выплыла целая серия мелких плутней, подлогов, вымогательств, всяческих правонарушений
и побоев без
конца.
Эта новость была отпразднована у Стабровского на широкую ногу. Галактион еще в первый раз принимал участие в таком пире
и мог только удивляться, откуда берутся у Стабровского деньги. Обед стоил на плохой
конец рублей триста, — сумма, по тугой купеческой арифметике, очень солидная. Ели, пили, говорили речи, поздравляли друг друга
и в заключение послали благодарственную телеграмму Ечкину. Галактион, как ни старался не пить, но это было невозможно. Хозяин так умел просить, что приходилось только пить.
Писарь опешил. Он слыхал, что Ермилыч ссужает под заклады, но не знал, что это уже целое дело.
И кому в башку придет: какой-то дурак мельник… В
конце концов писарь даже обиделся, потому что, очевидно, в дураках оказался один он.
В течение целого дня происходил допрос свидетелей, которых вызывали без
конца. С Полуяновым сделался какой-то новый переворот, когда он увидел лицом к лицу своих обвинителей. Он побледнел, подтянулся
и на время сделался прежним Полуяновым. К нему вернулось недавнее чувство действительности.
В зале делалось душно, особенно когда зажгли лампы. Свидетелям не было
конца. Все самые тайные подвиги Полуянова выплывали на свет божий. Свидетельствовала крестьяне, мещане, мелкие
и крупные купцы, какие-то бабы-торговки, — все это были данники Полуянова, привыкшие ему платить из года в год. Страница за страницей развертывалась картина бесконечного сибирского хищения. Многое Полуянов сам забыл
и с удивлением говорил...
Прасковья Ивановна шушукалась с невестой
и несколько раз без всякой побудительной причины стремительно начинала ее целовать. Агния еще больше конфузилась,
и это делало ее почти миловидной. Доктор, чтобы выдержать свою жениховскую роль до
конца, подошел к ней
и заговорил о каких-то пустяках. Но тут его поразили дрожавшие руки несчастной девушки. «Нет, уж это слишком», — решил доктор
и торопливо начал прощаться.
Он понимал, что Стабровский готовился к настоящей
и неумолимой войне с другими винокурами
и что в
конце концов он должен был выиграть благодаря знанию, предусмотрительности
и смелости, не останавливающейся ни перед чем. Ничего подобного раньше не бывало,
и купеческие дела велись ощупью, по старинке. Галактион понимал также
и то, что винное дело — только ничтожная часть других финансовых операций
и что новый банк является здесь страшною силой, как хорошая паровая машина.
— А я тебя раньше, Галактион, очень боялась, — откровенно признавалась она. —
И не то чтобы боялась по-настоящему, а так, разное в голову лезло. Давно бы следовало к тебе переехать —
и всему
конец.
Вахрушка пробежал село из
конца в
конец раз десять. Ноги уже плохо его слушались, но жажда оставалась. Ведь другого раза не будет,
и Вахрушка пробивался к кабацкой стойке с отчаянною энергией умирающего от жажды. Закончилась эта проба тем, что старик, наконец, свалился мертвецки пьяным у прохоровского кабака.
Галактион ждал этого обличения
и принял его с молчаливым смирением, но под
конец отцовской речи он почувствовал какую-то фальшь не в содержании этого обличения, а в самой интонации, точно старик говорил только по привычке, но уже сам не верил собственным словам. Это поразило Галактиона,
и он вопросительно посмотрел на отца.
Нотариус оседлал нос очками, придвинул бумагу к самой свече
и прочел ее до
конца с большим вниманием. Потом он через очки посмотрел на клиента, пожевал сухими губами
и опять принялся перечитывать с самого начала. Эта деловая медленность начинала злить Харитона Артемьича. Ведь вот как эти приказные ломаются над живым человеком! Кажется, взял бы да
и стукнул прямо по башке старую канцелярскую крысу. А нотариус сложил попрежнему духовную
и, возвращая, проговорил каким-то деревянным голосом...
Пересудам, слухам
и комментариям не было
конца.
Лучше всех держала себя от начала до
конца Харитина. Она даже решила сгоряча, что все деньги отдаст отцу, как только получит их из банка. Но потом на нее напало раздумье. В самом деле, дай их отцу, а потом
и поминай, как звали. Все равно десятью тысячами его не спасешь. Думала-думала Харитина
и придумала. Она пришла в кабинет к Галактиону
и передала все деньги ему.
В
конце концов Стабровский обратился к своим провинциальным врачам, у которых было
и времени больше,
и усердия,
и свежей наблюдательности.
Даже старая нянька Матрена, примирившаяся в
конце концов с тем, чтобы Устенька жила в ученье у поляков,
и та была сейчас за нее. Что же, известно, что барышня Дидя порченая, ну, а только это самые пустяки. Всего-то дела свозить в Кунару, там один старичок юродивый всякую болезнь заговаривает.
Устенька не могла не согласиться с большею половиной того, что говорил доктор,
и самым тяжелым для нее было то, что в ней как-то пошатнулась вера в любимых людей. Получился самый мучительный разлад, заставлявший думать без
конца. Зачем доктор говорит одно, а сам делает другое? Зачем Болеслав Брониславич, такой умный, добрый
и любящий, кого-то разоряет
и помогает другим делать то же? А там, впереди, поднимается что-то такое большое, неизвестное, страшное
и неумолимое.
По вечерам Ечкин приходил на квартиру к Галактиону
и без
конца говорил о своих предприятиях. Харитина сначала к нему не выходила, а потом привыкла. Она за два месяца сильно изменилась, притихла
и сделалась такою серьезной, что Ечкин проста ее не узнавал. Куда только делась прежняя дерзость.
— Что же, разве я их не возвращу? Опять недоразумение…
И какие деньги, — каких-то несчастных сто тысяч… Меня это в
конце концов начинает возмущать серьезно.
Пароход мог отправиться только в
конце апреля. Кстати, Харитина назвала его «Первинкой»
и любовалась этим именем, как ребенок, придумавший своей новой игрушке название. Отвал был назначен ранним утром, когда на пристанях собственно публики не было. Так хотел Галактион. Когда пароход уже отвалил
и сделал поворот, чтобы идти вверх по реке, к пристани прискакал какой-то господин
и отчаянно замахал руками. Это был Ечкин.
Полуянов говорил все время о прошлом, а Прохоров о настоящем. Оба слушали только себя, хотя под
конец Прохоров
и взял перевес. Очень уж мудреные вещи творились в Заполье.
Чем дальше подвигался Полуянов, тем больше находил недостатков
и прорух в крестьянском хозяйстве.
И земля вспахана кое-как,
и посевы плохи,
и земля пустует,
и скотина затощала. Особенно печальную картину представляли истощенные поля, требовавшие удобрения
и не получавшие его, — в этом благодатном краю
и знать ничего не хотели о каком-нибудь удобрении. До сих пор спасал аршинный сибирский чернозем. Но ведь всему бывает
конец.
— Так, так, — повторял он, качая в такт рассказа головой. — Все по-новому у вас… да. Только ведь палка о двух
концах и по закону бывает… дда-а.
— Чего тут помаленьку! — вступился не утерпевший Симон. — Совсем
конец приходит, Тарас Семеныч… Тятенька-то забрал все деньги за сгоревшие мельницы
и ушел с ними в скиты, а мы вот тут
и выворачивайся, как знаешь.
Стабровский никогда
и ничего не делал даром,
и Устенька понимала, что, сближаясь с Харченкой, он, с одной стороны, проявлял свою полную независимость по отношению к Мышникову, с другой — удовлетворял собственному тяготению к общественной деятельности,
и с третьей — организовал для своей Диди общество содержательных людей. В логике Стабровского все в
конце концов сводилось к этой Диде, которая была уже взрослою барышней.
Прошло после свадьбы не больше месяца, как по городу разнеслась страшная весть. Нагибин скоропостижно умер. Было это вскоре после обеда. Он поел какой-то ухи из соленой рыбы
и умер. Когда кухарка вошла в комнату, он лежал на полу уже похолодевший. Догадкам
и предположениям не было
конца. Всего удивительнее было то, что после миллионера не нашли никаких денег. Имущество было в полной сохранности, замки все целы, а кухарка показывала только одно, что хозяин ел за час до смерти уху.
У Ечкина попрежнему роились тысячи планов, он ждал каких-то спасительных сроков, писал без
конца кому-то
и куда-то бесконечные деловые письма
и не думал сдаваться.
В передней на стуле сидел Ечкин
и глухо рыдал, закрыв лицо руками. Около него стояла горничная
и тоже плакала, вытирая слезы
концом передника.
Стоял уже
конец весны. Выпадали совсем жаркие дни, какие бывают только летом. По дороге из Заполья к Городищу шли три путника, которых издали можно было принять за богомолов. Впереди шла в коротком ситцевом платье Харитина, повязанная по-крестьянски простым бумажным платком. За ней шагали Полуянов
и Михей Зотыч. Старик шел бодро, помахивая длинною черемуховою палкой, с какою гонят стада пастухи.
И ловко я все устроил, так ловко, что, кажется, никакие бы следователи в мире не нашли
концов.