Неточные совпадения
Темная находилась рядом со сторожкой,
в которой жил Вахрушка. Это была низкая и душная каморка с соломой на полу. Когда Вахрушка толкнул
в нее неизвестного бродягу, тот долго не мог оглядеться. Крошечное оконце, обрешеченное железом,
почти не давало света. Старик сгрудил солому
в уголок, снял свою котомку и расположился, как у себя дома.
— А этого самого бродяги.
В тоску меня вогнал своими словами. Я всю ночь,
почитай, не спал. И все загадки загадывает. «А картошку, грит, любишь?» Уж я думал, думал, к чему это он молвил, едва догадался. Он это про бунт словечко закинул.
Темная крестьянская масса всколыхнулась
почти на расстоянии всего уезда, и волнение особенно сильно отразилось
в Суслоне, где толпа мужиков поймала молодого еще тогда писаря Замараева и на веревке повела топить к Ключевой как главного виновника всей беды, потому что писаря и попы скрыли настоящий царский указ.
Старик Колобов зажился
в Заполье. Он точно обыскивал весь город. Все-то ему нужно было видеть, со всеми поговорить, везде побывать. Сначала все дивились чудному старику, а потом привыкли. Город нравился Колобову, а еще больше нравилась река Ключевая. По утрам он
почти каждый день уходил купаться, а потом садился на бережок и проводил целые часы
в каком-то созерцательном настроении. Ах, хороша река, настоящая кормилица.
— Далеконько отбилось устье-то,
почитай в самой орде, — сказал старик, — а Суслон
в самом горле… Кругом, как полная чаша.
Дома оставались купцы из православных, как старик Луковников, привезший
почти насильно упрямившегося Михея Зотыча, да игроки
в карты.
В писарском доме теперь собирались гости
почти каждый день. То поп Макар с попадьей, то мельник Ермилыч. Было о чем поговорить. Поп Макар как раз был во время свадьбы
в Заполье и привез самые свежие вести.
— Как же ты мог любить, когда совсем не знал меня? Да я тебе и не нравилась. Тебе больше нравилась Харитина. Не отпирайся, пожалуйста, я все видела, а только мне было тогда
почти все равно. Очень уж надоело
в девицах сидеть. Тоска какая-то, все не мило. Я даже злая сделалась, и мамаша плакала от меня. А теперь я всех люблю.
Потом она смело посмотрела прямо
в лицо Галактиону, посмотрела
почти с ненавистью, плотно сжав губы.
Вечером, когда уже подали самовар, неожиданно приехала Харитина. Она вошла, не раздеваясь, прямо
в столовую, чтобы показать матери новый воротник. Галактион давно уже не видал ее и теперь был поражен. Харитина сделалась еще красивее, а
в лице ее появилось такое уверенное,
почти нахальное выражение.
В своем детском смущении Устенька рядом с Дидей выглядела
почти красавицей.
Перед Ильиным днем поп Макар устраивал «помочь». На покос выходило до полуторых сот косцов. Мужики любили попа Макара и не отказывались поработать денек. Да и как было не поработать, когда поп Макар крестил
почти всех косцов, венчал, а
в будущем должен был похоронить? За глаза говорили про попа то и се, а на деле выходило другое. Теперь
в особенности популярность попа Макара выросла благодаря свержению ига исправника Полуянова.
Выпивший
почти всю водку Ермилыч тут же и заснул, а писарь дождался попа Макара, который пришел с покоса усталый, потный и казавшийся еще меньше, как цыпленок, нечаянно попавший
в воду.
Сейчас Галактион сидел
почти безвыходно дома и все работал
в своей комнате над какими-то бумагами, которые приносил ему Штофф.
В самый разгар этих матримониальных соображений вернулся из суда доктор с известием об осуждении Полуянова. Харитина отнеслась к этой новости
почти равнодушно, что удивило даже Прасковью Ивановну.
Харитина настолько успокоилась, что даже согласилась съездить к мужу
в острог. Полуянов был мрачен, озлоблен и встретил жену
почти враждебно.
Когда Галактион вошел сюда
в первый раз, его охватило какое-то особенное чувство
почти детского страха.
На поверку оказалось, что Замараев действительно знал
почти все, что делалось
в Заполье, и мучился, что «новые народы» оберут всех и вся, — мучился не из сожаления к тем, которых оберут, а только потому, что сам не мог принять деятельного участия
в этом обирании. Он знал даже подробности готовившегося похода Стабровского против других винокуров и по-своему одобрял.
Суслонский писарь отправился к Харитине «на той же ноге» и застал ее дома,
почти в совершенно пустой квартире. Она лежала у себя
в спальне, на своей роскошной постели, и курила папиросу. Замараева больше всего смутила именно эта папироса, так что он не знал, с чего начать.
Были два дня, когда уверенность доктора пошатнулась, но кризис миновал благополучно, и девушка начала быстро поправляться. Отец радовался, как ребенок, и со слезами на глазах целовал доктора. Устенька тоже смотрела на него благодарными глазами. Одним словом, Кочетов чувствовал себя
в классной больше дома, чем
в собственном кабинете, и его охватывала какая-то еще не испытанная теплота. Теперь Устенька казалась
почти родной, и он смотрел на нее с чувством собственности, как на отвоеванную у болезни жертву.
Вечером этого дня дешевка закончилась. Прохоров был сбит и закрыл кабаки под предлогом, что вся водка вышла. Галактион сидел у себя и подсчитывал, во сколько обошлось это удовольствие. Получалась довольно крупная сумма, причем он не мог не удивляться, что Стабровский
в своей смете на конкуренцию предусмотрел
почти из копейки
в копейку ее стоимость специально для Суслона. Именно за этим занятием накрыл Галактиона отец. Он, по обыкновению, пробрался
в дом через кухню.
— Вот, почитайте-ка, как вас золотят
в газетине, Галактион Михеич. Даже как будто и свыше меры.
Старушка умерла от разрыва сердца. Малыгинский дом точно весь застонал. Пока была жива старушка, ее
почти не замечали, а теперь для всех было ясно как день, что с нею вместе рушился весь дом. И всех лучше понимал это сам Харитон Артемьич, ходивший из комнаты
в комнату, как оглушенный.
— Справки наводить приезжал, — сообщил Замараев шепотом Харченке. — Знает, где жареным пахнет.
В последнее-то время тятенька на фабрике векселями отдувался, — ну, а тут после богоданной маменьки наследство получит. Это хоть кому любопытно… Всем известно, какой капитал у маменьки
в банке лежит. Ох, грехи, грехи!.. Похоронить не дадут честь-честью.
Старики расцеловались тут же на улице, и дальше все пошло уже
честь честью. Гость был проведен
в комнату Харитона Артемьича, стряпка Аграфена бросилась ставить самовар, поднялась радостная суета, как при покойной Анфусе Гавриловне.
Стабровский действительно любил Устеньку по-отцовски и сейчас невольно сравнивал ее с Дидей, сухой, выдержанной и насмешливой. У Диди не было сердца, как уверяла мисс Дудль, и Стабровский раньше смеялся над этою институтскою фразой, а теперь невольно должен был с ней согласиться. Взять хоть настоящий случай. Устенька прожила у них
в доме
почти восемь лет, сроднилась со всеми, и на прощанье у Диди не нашлось ничего ей сказать, кроме насмешки.
Да и контингент гласных был
почти тот же, что и
в думе, с прибавкой нескольких мужиков, писарей и деревенских попов, как о.
Деятельность этого нового земства главным образом выразилась
в развитии народного образования.
В уезде школы открывались десятками, а
в больших селах, как Суслон, были открыты по две школы. Пропагандировал школьное дело Харченко, и ему даже предлагали быть инспектором этих школ, но он отказался. Газета, типография и библиотека отнимали
почти все время, а новых помощников было мало, да и те были преимущественно женщины, как Устенька.
По своему характеру Луковников не мог никого обидеть, и поведение Устеньки его серьезно огорчило.
В кого она такая уродилась? Права-то она права, да только все-таки не следовало свою правоту показывать этаким манером. И притом девушка — она и понимать-то не должна Харитининых дел. Старик
почти не спал всю ночь и за утренним чаем еще раз заметил...
Мышников бывал
в бубновском доме
почти каждый день, что его тяготило, возмущало и заставляло молча негодовать.
Нынешний, настоящий герой не имеет даже имени, история не занесет его
в свои скрижали, благодарное потомство не будет
чтить его памяти…
По всей вероятности, пан Казимир уехал бы
в Сибирь со своими широкими планами, если б его не выручила маленькая случайность. Еще после пожара, когда было уничтожено
почти все Заполье, Стабровский начал испытывать какое-то смутное недомоганье. Какая-то тяжесть
в голове, бродячая боль
в конечностях, ревматизм
в левой руке. Все это перед рождеством разрешилось первым ударом паралича, даже не ударом, а ударцем, как вежливо выразился доктор Кацман.
Девушка посмотрела на отца
почти с улыбкой сожаления, от которой у него защемило на душе. У него
в голове мелькнула первая тень подозрения. Начато не обещало ничего хорошего. Прежде всего его обезоруживало насмешливое спокойствие дочери.
Выпущенный из тюрьмы Полуянов теперь занимался у Замараева
в кассе. С ним опять что-то делалось — скучный такой, строгий и ни с кем ни слова. Единственным удовольствием для Полуянова было хождение по церквам. Он и с собой приносил какую-то церковную книгу
в старинном кожаном переплете, которую и читал потихоньку от свободности. О судах и законах больше не было и помину, несмотря на отчаянное приставанье Харитона Артемьича, приходившего
в кассу
почти каждый день, чтобы поругаться с зятем.