Неточные совпадения
Заполье пользовалось и степною засухой и дождливыми годами: когда выдавалось сырое лето,
хлеб родился хорошо в степи, и этот дешевый ордынский
хлеб запольские купцы сбывали в Зауралье и на север, в сухое лето
хлеб родился хорошо в полосе, прилегавшей к Уральским горам, где влага задерживалась лесами, и запольские купцы
везли его в степь, обменивая на степное сырье.
Если поставить завод ближе к
хлебу, так у каждого пуда можно натянуть две-три копейки — вот тебе раз, а второе,
везти сырой
хлеб или спирт — тоже три-четыре копейки барыша… да…
— Да, да… Ох,
повезешь, сынок!.. А поговорка такая: не мой воз — не моя и песенка. Все хлеб-батюшко, везде
хлеб… Все им держатся, а остальное-то так. Только хлеб-то от бога родится, сынок… Дар божий… Как бы ошибки не вышло. Ты вот на машину надеешься, а вдруг нечего будет не только возить, а и есть.
— Вот тогда-то и будет хорошо: где много уродится
хлеба, откуда его и
повезем. Всем будет хорошо.
Из станиц Михей Зотыч повернул прямо на Ключевую, где уже не был три года. Хорошего и тут мало было. Народ совсем выбился из всякой силы. Около десяти лет уже выпадали недороды, но покрывались то степным
хлебом, то сибирским. Своих запасов уже давно не было, и хозяйственное равновесие нарушилось в корне. И тут пшеничники плохо пахали, не хотели удобрять землю и
везли на рынок последнее. Всякий рассчитывал перекрыться урожаем, а земля точно затворилась.
Неточные совпадения
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега
хлеб домой
везет, // А сани — на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Поехал в город парочкой! // Глядим,
везет из города // Коробки, тюфяки; // Откудова ни взялися // У немца босоногого // Детишки и жена. // Повел хлеб-соль с исправником // И с прочей земской властию, // Гостишек полон двор!
— Купцы… Вот и ступай к своим Панафидиным, если не умел жить здесь. Твой купец напьется водки где-нибудь на похоронах, ты
повезешь его, а он тебя по затылку… Вот тебе и прибавка! А ты посмотри на себя-то, на рожу-то свою — ведь лопнуть хочет от жиру, а он — «к Панафидиным… пять рублей прибавки»! Ну, скажи, на чьих ты
хлебах отъелся, как боров?
— Вот погляди, старик-то в курень собирается вас
везти, — говорила Татьяна молодой Агафье. — Своего
хлеба в орде ты отведала, а в курене почище будет: все равно, как в трубе будешь сидеть. Одной сажи куренной не проглотаешься… Я восемь зим изжила на Бастрыке да на Талом, так знаю. А теперь-то тебе с полугоря житья: муж на фабрике, а ты посиживай дома.
—
Хлебом нынче за первый сорт торговать. Насчет податей строго стало, выкупные требуют — ну, и
везут. Иному и самому нужно, а он от нужды
везет. Очень эта операция нынче выгодная.