Неточные совпадения
Великая
и единственная минута во всей русской истории свершилась… Освобожденный народ стоял на коленях. Многие плакали навзрыд. По загорелым старым мужицким лицам катились крупные слезы, плакал батюшка о. Сергей, когда начали прикладываться ко кресту, а Мухин закрыл лицо платком
и ничего больше не
видел и не слышал. Груздев старался спрятать свое покрасневшее от слез лицо,
и только один Палач сурово смотрел на взволнованную
и подавленную величием совершившегося толпу своими красивыми темными глазами.
Детское лицо улыбалось в полусне счастливою улыбкой,
и слышалось ровное дыхание засыпающего человека. Лихорадка проходила,
и только красные пятна попрежнему играли на худеньком личике. О, как Петр Елисеич любил его, это детское лицо, напоминавшее ему другое, которого он уже не
увидит!.. А между тем именно сегодня он страстно хотел его
видеть,
и щемящая боль охватывала его старое сердце,
и в голове проносилась одна картина за другой.
Аграфена
видела только его широкие плечи
и бойко взлетавший топор, игравший в привычных руках.
Ночь была сегодня темная, настоящая волчья, как говорят охотники,
и видели хорошо
только узкие глазки старца Кирилла. Подъезжая к повертке к скиту Пульхерии, он
только угнетенно вздохнул. Дороги оставалось всего верст восемь. Горы сменялись широкими высыхавшими болотами, на которых росла кривая болотная береза да сосна-карлица. Лошадь точно почуяла близость жилья
и прибавила ходу. Когда они проезжали мимо небольшой лесистой горки, инок Кирилл, запинаясь
и подбирая слова, проговорил...
Утром, когда Кузьмич выпускал пар, он спросонья совсем не заметил спавшего под краном Тараска
и выпустил струю горячего пара на него. Сейчас слышался
только детский прерывавшийся крик,
и, ворвавшись в корпус, Наташка
увидела только широкую спину фельдшера, который накладывал вату прямо на обваренное лицо кричавшего Тараска. Собственно лица не было, а был сплошной пузырь… Тараска положили на чью-то шубу, вынесли на руках из корпуса
и отправили в заводскую больницу.
Груздев скоро пришел,
и сейчас же все сели обедать. Нюрочка была рада, что Васи не было
и она могла делать все, как сама хотела. За обедом шел деловой разговор Петр Елисеич
только поморщился, когда узнал, что вместе с ним вызван на совещание
и Палач. После обеда он отправился сейчас же в господский дом, до которого было рукой подать. Лука Назарыч обедал поздно,
и теперь было удобнее всего его
видеть.
Аграфена
видела, что матушка Енафа гневается,
и всю дорогу молчала. Один смиренный Кирилл чувствовал себя прекрасно
и только посмеивался себе в бороду: все эти бабы одинаковы, что мирские, что скитские,
и всем им одна цена,
и слабость у них одна женская. Вот Аглаида
и глядеть на него не хочет, а что он ей сделал? Как родила в скитах, он же увозил ребенка в Мурмос
и отдавал на воспитанье! Хорошо еще, что ребенок-то догадался во-время умереть,
и теперь Аглаида чистотою своей перед ним же похваляется.
Вся сила заболотских скитов заключалась в матери Пульхерии, а мать Енафа
только эксплуатировала эту популярность. Бывавшие в Заболотье милостивцы не удостаивались
видеть великую подвижницу. Все делалось через мать Енафу, умевшую
только одно: ладить с разными милостивцами, питателями
и христолюбцами.
Она
видела Макара
только издали, как во сне, но
и этого было достаточно, чтобы поднять в душе все старое.
Старик даже головы не повернул на дерзкий вызов
и хотел уйти, но его не пустили. Толпа все росла. Пока ее сдерживали
только старики, окружавшие Тита. Они
видели, что дело принимает скверный оборот,
и потихоньку проталкивались к волости, которая стояла на горке сейчас за базаром. Дело праздничное, народ подгуляет, долго ли до греха, а на Тита так
и напирали, особенно молодые.
— Ты думаешь, что я потому не иду к тебе, что совестно за долг? — спросил Груздев, выпив водки. — Конечно, совестно…
Только я тут не виноват, — божья воля. Бог дал, бог
и взял… А тяжело было мне просто
видеть тебя, потому как ты мне больше всех Анфису Егоровну напоминаешь. Как вспомню про тебя, так кровью сердце
и обольется.
Потом он что-то такое спросил ее, вероятно невпопад, потому что она посмотрела на него удивленными глазами. Что она ответила, он не понимал, а
только видел, как она вышла из комнаты грациозною походкой, как те редкие сновидения, какие заставляют молодеть. Голиковский сидел несколько времени один
и старался припомнить, зачем он приехал сюда
и как вообще очутился в этой комнате. Из раздумья вывел его Петр Елисеич, за которым уже успели послать на фабрику.
Но Голиковский
и не думал делать признания, даже когда они остались в гостиной вдвоем. Он чувствовал, что девушка угадала его тайну,
и как-то весь съежился. Неестественное возбуждение Нюрочки ему тоже не нравилось: он желал
видеть ее всегда такою, какою она была раньше. Нюрочка могла
только удивляться, что он при отъезде простился с ней так сухо. Ей вдруг сделалось безотчетно скучно. Впрочем, она вышла на подъезд, когда Голиковский садился в экипаж.
Она даже
видела его,
только не того забияку мальчишку, который колотил ее
и водил по крышам, а совсем другого — бледного, страдающего, беспомощного.
Желание отца было приведено в исполнение в тот же день. Нюрочка потащила в сарайную целый ворох книг
и торжественно приготовилась к своей обязанности чтицы. Она читала вслух недурно,
и, кроме Васи, ее внимательно слушали Таисья
и Сидор Карпыч. Выбор статей был самый разнообразный, но Васе больше всего нравились повести
и романы из русской жизни. В каждой героине он
видел Нюрочку
и в каждом герое себя, а пока
только не спускал глаз с своей сиделки.
Наконец, старик не вытерпел. Однажды утром он оделся с особенною тщательностью, точно в христовскую заутреню: надел крахмальную манишку, пестрый бархатный жилет, старомодный сюртук синего аглицкого сукна
и дареные часы-луковицу. Торжественно вышел он из дома
и направился прямо в господский дом, в котором не бывал со времени своего изгнания. Голиковского он
видел раза два
только издали. Аристашка остолбенел, когда в переднюю вошел сам Лука Назарыч.
Вася
только через нее
увидел себя
и неучем
и дрянным человеком.
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце,
и ни с места!
И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то…
Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть
и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо
и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве
только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери
и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все
видишь.
Добчинский.То есть оно так
только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы
и в браке,
и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите
видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с
и назывался бы так, как я: Добчинский-с.
Анна Андреевна. Но
только какое тонкое обращение! сейчас можно
увидеть столичную штучку. Приемы
и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Здесь есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили
видеть;
и как
только этот Добчинский куда-нибудь выйдет из дому, то он там уж
и сидит у жены его, я присягнуть готов…