Неточные совпадения
Катря стрелой поднялась наверх. В столовой сидела одна Нюрочка, — девочка пила свою утреннюю порцию молока, набивая рот крошками вчерашних сухарей.
Она взглянула на горничную и показала головой на кабинет, где теперь сидел смешной
мужик.
Наконец, дверь распахнулась и в
ней показалась приземистая и косолапая фигура здоровенного
мужика.
Если бы не круглая бедность, быть бы Наташке замужем за хорошим
мужиком, а теперь женихи
ее обегали, потому что всякому лестно вывести жену из достаточной семьи, а тут вместо приданого два голодных рта — Мавра да Тараско.
— Ну, вот и слава богу,
мужик нашелся, — радовалась
она. — А ты, Наташка, совсем затощала, лица на тебе нет… Ай да Окулко! Тоже и придумал ловко.
Эту лестовку хорошо помнили десятки теперь уже больших
мужиков, которые, встречаясь с мастерицей, отвешивали
ей глубокий поклон.
Так дело и сойдет само собой, а когда грешная душа вернется из скитов,
ее сейчас и пристроят за какого-нибудь вдового, детного
мужика.
— Ступай, ступай, голубушка, откуда пришла! — сурово проговорила
она, отталкивая протянутые к
ней руки. — Умела гулять, так и казнись… Не стало тебе своих-то
мужиков?.. Кабы еще свой, а то наслушат теперь мочегане и проходу не дадут… Похваляться еще будут твоею-то бедой.
Что
она могла поделать одна в лесу с сильным
мужиком? Лошадь бывала по этой тропе и шла вперед, как по наезженной дороге. Был всего один след, да и тот замело вчерашним снегом. Смиренный инок Кирилл улыбался себе в бороду и все поглядывал сбоку на притихшую Аграфену: ишь какая быстрая девка выискалась… Лес скоро совсем поредел, и начался голый березняк: это и был заросший старый курень Бастрык. Он тянулся широким увалом верст на восемь. На нем работал еще отец Петра Елисеича, жигаль Елеска.
— Да вот возьми рукавицу, да рукавицей рожу и натри, — советовал он. — Нарочно даве сажей
ее намазал… И будешь, как заправский
мужик. Кабы нас куренные-то не признали…
Наташке и самой нравилось у Кузьмича, но
она стеснялась своей дровосушной сажи. Сравнительно с
ней Кузьмич смотрел щеголем, хотя его белая холщовая курточка и была перемазана всевозможным машинным составом вроде ворвани и смазочных масел. Он заигрывал с Наташкой, когда в машинной никого не было, но не лез с нахальством других
мужиков. Эта деликатность машиниста много подкупала Наташку.
Аннушка так устала, что не могла даже ответить Слепню приличным образом, и молча поплелась по плотине. Было еще светло настолько, что не смешаешь собаку с человеком. Свежие осенние сумерки заставляли
ее вздрагивать и прятать руки в кофту. Когда Аннушка поровнялась с «бучилом»,
ей попался навстречу какой-то
мужик и молча схватил
ее прямо за горло.
Она хотела крикнуть, но только замахала руками, как упавшая спросонья курица.
— Совсем
мужик решился ума, — толковали соседки по своим заугольям. — А все его та, змея-то, Аграфена, испортила… Поди, напоила его каким-нибудь приворотным зельем, вот он и озверел. Кержанки на это дошлые, анафемы… Извела
мужика, а сама улепетнула в скиты грех хоронить. Разорвать бы
ее на мелкие части…
Татьяне было так тяжело, что
она сама молила бога о своей смерти:
она всем мешала, и, когда
ее не будет, Макар женится на другой и заживет, как следует хорошему
мужику.
Про себя Рачителиха от души жалела Домнушку: тяжело
ей, бедной… С полной-то волюшки да прямо в лапы к этакому темному
мужику попала, а бабенка простая. Из-за простоты своей и мужнино ученье теперь принимает.
Выжив
мужиков, мать Енафа вздохнула свободнее, особенно когда за гостем незаметно ушли и дочери.
Ей хотелось отвести душеньку с Пульхерией. Прежде всего мать Енафа накинулась на Аглаиду с особенным ожесточением.
— Ты чего это, милая, мужикам-то на шею лезешь? — кричала
она, размахивая своими короткими руками. — Один грех избыла, захотелось другого… В кои-то веки нос показала из лесу и сейчас в сани к Кириллу залезла. Своем глазам видела… Стыдобушка головушке!
Раз после первого спаса шла Аглаида по Мохнатенькой, чтобы набрать травки-каменки для матери Пульхерии. Старушка недомогала, а самой силы нет подняться на гору. Идет Аглаида по лесу, собирает траву и тихонько напевает раскольничий стих. У самого святого ключика
она чуть не наступила на лежавшего на земле
мужика.
Она хотела убежать, но потом разглядела, что это инок Кирилл.
— Надо полагать, что так… На заводе-то одни
мужики робят, а бабы шишляются только по-домашнему, а в крестьянах баба-то наравне с
мужиком:
она и дома, и в поле, и за робятами, и за скотиной, и
она же всю семью обряжает. Наварлыжились наши заводские бабы к легкому житью, ну, им и не стало ходу. Вся причина в бабах…
Работы у «убитых коломенок» было по горло.
Мужики вытаскивали из воды кули с разбухшим зерном, а бабы расшивали кули и рассыпали зерно на берегу, чтобы его охватывало ветром и сушило солнышком. Но зерно уже осолодело и от него несло затхлым духом. Мыс сразу оживился. Бойкие заводские бабы работали с песнями, точно на помочи. Конечно, в первую голову везде пошла развертная солдатка Аннушка, а за
ней Наташка. Они и работали везде рядом, как привыкли на фабрике.
Авгарь, побелевшая от ужаса, делала знаки, чтобы Конон не отворял двери, но он только махнул на
нее рукой. Дверь была без крючка и распахнулась сама, впустив большого
мужика в собачьей яге. [Яга — шуба вверх мехом. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] За ним вошел другой, поменьше, и заметно старался спрятаться за первым.
Завязалась отчаянная борьба. Конон едва успел взмахнуть своим топором, как его правая рука очутилась точно в железных клещах. Его повалили на землю и скрутили руки назад. Стоявшая у печки Авгарь с криком бросилась на выручку, но вошел третий
мужик и, схватив
ее в охапку, оттащил в передний угол.
Ей даже побить Федорку сейчас было нельзя: и Лукерья проснется и
мужики тоже.
Макар сделался задумчивым до суровости. Татьяна больше не боялась за него, хотя он и частенько похаживал в Кержацкий конец к мастерице Таисье. Аглаида тоже бывала у Таисьи, но
она содержала себя строго: комар носу не подточит. У Таисьи шли какие-то таинственные беседы, в которых принимали участие старик Основа, Макар и еще кое-кто из
мужиков. Пробовали они залучить к себе и Тита, но старик не пошел.
Неточные совпадения
«Льны тоже нонче знатные… // Ай! бедненький! застрял!» // Тут жаворонка малого, // Застрявшего во льну, // Роман распутал бережно. // Поцаловал: «Лети!» // И птичка ввысь помчалася, // За
нею умиленные // Следили
мужики…
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, //
Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по
ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По
ней гремит — катается // На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Мужик что бык: втемяшится // В башку какая блажь — // Колом
ее оттудова // Не выбьешь: как ни спорили, // Не согласились мы!
Мужик что бык: втемяшится // В башку какая блажь — // Колом
ее оттудова // Не выбьешь!
— Скажи! — // «Идите по лесу, // Против столба тридцатого // Прямехонько версту: // Придете на поляночку, // Стоят на той поляночке // Две старые сосны, // Под этими под соснами // Закопана коробочка. // Добудьте вы
ее, — // Коробка та волшебная: // В
ней скатерть самобраная, // Когда ни пожелаете, // Накормит, напоит! // Тихонько только молвите: // «Эй! скатерть самобраная! // Попотчуй
мужиков!» // По вашему хотению, // По моему велению, // Все явится тотчас. // Теперь — пустите птенчика!»