Неточные совпадения
— Да
что я говорю? — спохватилась Хиония Алексеевна. — Ведь Половодов и Ляховский ваши опекуны, Сергей Александрыч, — вам
лучше их знать.
— Папа, пожалей меня, — говорила девушка, ласкаясь к отцу. — Находиться в положении вещи, которую всякий имеет право приходить осматривать и приторговывать… нет, папа, это поднимает такое нехорошее чувство в душе! Делается как-то обидно и вместе с тем гадко… Взять хоть сегодняшний визит Привалова: если бы я не должна была являться перед ним в качестве товара, которому только из вежливости не смотрят в зубы, я отнеслась бы к нему гораздо
лучше,
чем теперь.
— Вы, мама, добьетесь того,
что я совсем не буду выходить из своей комнаты, когда у нас бывает Привалов. Мне просто совестно… Если человек хорошо относится ко мне, так вы хотите непременно его женить. Мы просто желаем быть
хорошими знакомыми — и только.
— Муж найдется, мама. В газетах напечатаем,
что вот, мол, столько-то есть приданого, а к нему прилагается очень
хорошая невеста… За офицера выйду!
—
Что же, мама, Зося
хорошая девушка, и Сергей Александрыч недурной человек, — отличная парочка выйдет. Я невесту провожать поеду.
Что-то такое
хорошее, новое, сильное чувствуется каждый раз, когда смотришь на заводское производство.
— Эк тебя взяло с твоим остроумием… — ворчал Бахарев. — Э, да
чего мне тут с вами киснуть, я к Хине
лучше пойду…
— Конечно, он вам зять, — говорила Хиония Алексеевна, откидывая голову назад, — но я всегда скажу про него: Александр Павлыч — гордец… Да, да.
Лучше не защищайте его, Агриппина Филипьевна. Я знаю,
что он и к вам относится немного критически… Да-с.
Что он директор банка и приваловский опекун, так и, господи боже, рукой не достанешь! Ведь не всем же быть директорами и опекунами, Агриппина Филипьевна?
— Нет, зачем пустое говорить… Мне все едино,
что твой вексель,
что прошлогодний снег! Уж ты, как ни на есть,
лучше без меня обойдись…
— Вот уж
что хорошо, так хорошо… люблю!.. Уважила барышня старика… И рубашечка о семи шелках, и сарафанчик-расстегайчик, и квасок из собственных ручек… люблю за
хороший обычай!..
— Ах, какая ты глупая… Посоветуйся с maman, она
лучше тебе объяснит,
чем я, — с улыбкой прибавил Половодов.
— У вас
хорошая привычка, Аника Панкратыч, — заметила Ляховская, гремя ножом, — вы говорите то,
что думаете…
— Благодаря нашему воспитанию, доктор, у Зоси железные проволоки вместо нервов, — не без самодовольства говорил Ляховский. — Она скорее походит на жокея,
чем на светскую барышню… Для нее же
лучше. Женщина такой же человек, как и мужчина, а тепличное воспитание делало из женщин нервных кукол. Не правда ли, доктор?
— Покорно вас благодарю, — говорит Илья, пятясь к двери, как бегемот. — Мне
что, я рад служить
хорошим господам. Намедни кучер приходил от Панафидиных и все сманивал меня… И прибавка и насчет водки… Покорно вас благодарю.
После этой сцены Привалов заходил в кабинет к Василию Назарычу, где опять все время разговор шел об опеке. Но, несмотря на взаимные усилия обоих разговаривавших, они не могли попасть в прежний
хороший и доверчивый тон, как это было до размолвки. Когда Привалов рассказал все,
что сам узнал из бумаг, взятых у Ляховского, старик недоверчиво покачал головой и задумчиво проговорил...
— Привалов действительно
хороший человек, — соглашалась девушка, — но нам с тобой он принес немало зла. Его появление в Узле разрушило все планы. Я целую зиму подготовляла отца к тому, чтобы объявить ему… ну,
что мы…
— Ах, какая прелестная ваза! Какой милый коврик… — шептала Хина, ощупывая вещи дрожавшими руками; она вперед смаковала свою добычу и успела прикинуть в уме, какие вещи она возьмет себе и какие уступит Агриппине Филипьевне. Конечно, себе Хиония Алексеевна облюбовала самые
хорошие вещи, а своей приятельнице великодушно предоставила все то,
что было похуже.
Но Привалов не хотел понимать эти тонкие внушения и несколько раз к слову говорил,
что предпочитает
лучше совсем лишиться всякого наследства,
чем когда-нибудь стать на одну доску с своими опекунами.
— Да, с этой стороны Лоскутов понятнее. Но у него есть одно совершенно исключительное качество… Я назвал бы это качество притягательной силой, если бы речь шла не о живом человеке. Говорю серьезно… Замечаешь,
что чувствуешь себя как-то
лучше и умнее в его присутствии; может быть, в этом и весь секрет его нравственного влияния.
Вот я и думаю,
что не
лучше ли было бы начать именно с такой органической подготовки, а форма вылилась бы сама собой.
— О! пани Марина, кто же не знает,
что вы первая красавица… во всей Польше первая!.. Да… И
лучше всех танцевали мазурочки, и одевались
лучше всех, и все любили пани Марину без ума. Пани Марина сердится на меня, а я маленький человек и делал только то,
чего хотел пан Игнатий.
— Вы не можете… Ха-ха!.. И вот единственный человек, которого я уважала… Отчего вы не скажете мне прямо?.. Ведь я умела же побороть свой девический стыд и первая сказала,
что вас люблю… Да… а вы даже не могли отплатить простой откровенностью на мое признание, а спрятались за пустую фразу. Да, я в настоящую минуту в тысячу раз
лучше вас!.. Я теперь поняла все… вы любите Надежду Васильевну… Да?
Пользуясь
хорошим расположением хозяина, Бахарев заметил,
что он желал бы переговорить о деле, по которому приехал. При одном слове «дело» Ляховский весь изменился, точно его ударили палкой по голове. Даже жалко было смотреть на него, — так он съежился в своем кресле, так глупо моргал глазами и сделал такое глупое птичье лицо.
— И вы!.. — проговорил он наконец. — Мне Тонечка говорила про вас, да я не поверил…
Чего вы здесь, однако, сидите, Сергей Александрыч, пойдемте
лучше вниз: там встретим много знакомого народа.
— Неправда… Ты не вернешься! — возражала Половодова. — Я это вперед знала… Впрочем, ты знаешь — я тебя ничем не желаю стеснить… Делай так, как
лучше тебе, а обо мне, пожалуйста, не заботься. Да и
что такое я для тебя, если разобрать…
— Ведь папе совсем было
лучше, и он мог уже ходить по комнате с костылями, но тут подвернулся этот Альфонс Богданыч. Вы, вероятно, видали его у нас?
Что произошло между ними — не знаю, но с папой вдруг сделался паралич…
«Нет, я ей покажу, этой девчонке! — решила Хиония Алексеевна, закидывая гордо свою голову. — Она воображает,
что если у отца миллионы, так и
лучше ее нет на свете…»
Проект Зоси был встречен с большим сочувствием, особенно доктором, потому
что в самом деле
чего же
лучше:
чем бестолково толочься по курзалу, полезнее в тысячу раз получать все блага природы из первых рук.
—
Что же, он очень
хороший человек?
По крайней мере, Привалов гораздо
лучше чувствовал себя в обществе Игнатия Львовича,
чем в гостиной пани Марины.
— Мне гораздо
лучше было совсем не приезжать сюда, — говорил Привалов. — Зачем ты писала то,
чего совсем не чувствовала?.. По-моему, нам
лучше быть друзьями далеко,
чем жить врагами под одной кровлей.
— Доктор, вы ошибаетесь, — возражал Привалов. —
Что угодно, только Зося самая неувлекающаяся натура, а скорее черствая и расчетливая. В ней есть свои
хорошие стороны, как во всяком человеке, но все зло лежит в этой неустойчивости и в вечной погоне за сильными ощущениями.
Что особенно не нравилось Привалову, так это то,
что Хина после смерти Ляховского как-то совсем завладела Зосей, а это влияние не обещало ничего
хорошего в будущем.
Привалов перезнакомился кое с кем из клубных игроков и, как это бывает со всеми начинающими, нашел,
что, право, это были очень
хорошие люди и с ними было иногда даже весело; да и самая игра, конечно, по маленькой, просто для препровождения времени, имела много интересного, а главное, время за сибирским вистом с винтом летело незаметно; не успел оглянуться, а уж на дворе шесть часов утра.
— Ну, батенька, можно сказать,
что вы прошли
хорошую школу… — говорил задумчиво Веревкин. —
Что бы вам явиться к нам полгодом раньше?.. А вы какие роли играли в театре?
— Нет, ничего мне не нужно, голубчик… Да и какая необходимость у старухи: богу на свечку — и только. Спасибо на добром слове да на том,
что не забыл меня. А ты сам-то попомни
лучше мое-то слово…
— Для Максима необходима спокойная жизнь и такие развлечения… как это вам сказать… Одним словом, чисто деревенские, — объяснил доктор Надежде Васильевне. — Покой,
хорошее питание, прогулки, умеренная физическая работа — вот
что ему необходимо вместе с деревенским воздухом и подходящим обществом.
Я так отчетливо представляю себе картину,
что мог бы изложить ее при помощи математических формул или, еще
лучше, музыкальными аккордами.
— Ну, твое счастье… Прежде старики сами выбирали женихов детям да невест, а нынче пошло уж другое. Тебе
лучше знать,
что тебе нравится; только не ошибись…
— Нет, уж
лучше так, Василий Назарыч. Я живой ногой сбегаю на мельницу,
что и как, а потом уж вместе и пойдемте туда. Оно все как-то смутительно…
Неточные совпадения
Осип. Да
что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете,
лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади
хорошие были! Ямщикам скажи,
что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
— Анна Андреевна именно ожидала
хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так, право, обрадовалась,
что не могла говорить.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо,
что у вас больные такой крепкий табак курят,
что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и
лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно тебе будет гораздо
лучше, потому
что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.