Неточные совпадения
— Матрена, голубчик, беги сейчас же к Агриппине Филипьевне… — торопливо говорила Заплатина
своей горничной. — Да постой… Скажи ей только одно
слово: «приехал». Понимаешь?.. Да ради бога, скорее…
— Нет, постой, с бабами еще успеешь наговориться, — остановил его Бахарев и указал на кресло около дивана, на котором укладывал
свою больную ногу. — Ведь при тебе это было, когда умер… Холостов? — старик с заметным усилием проговорил последнее
слово, точно эта фамилия стояла у него поперек горла.
Шестилетний мальчик не понимал, конечно, значения этих странных
слов и смотрел на деда с широко раскрытым ртом. Дело в том, что, несмотря на
свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко несчастным человеком: у него не было сыновей, была только одна дочь Варвара, выданная за Привалова.
Старик однажды пригласил в
свой кабинет Машу и, указывая на Васю, сказал всего только несколько
слов: «Вот, Маша, тебе жених…
Словом, жизнь, не сдерживаемая более ничем, не знала середины и лилась через край широкой волной, захватывая все на
своем пути.
Сильно опустился, — при последних
словах Веревкин несколько раз тряхнул
своей громадной головой, точно желая от чего-то освободиться.
Подозревать, что
своим намеком Веревкин хотел прибавить себе весу, — этого Привалов не мог по многим причинам: раз — он хорошо относился к Веревкину по университетским воспоминаниям, затем Веревкин был настолько умен, что не допустит такого грубого подходца; наконец, из
слов Веревкина, которыми он рекомендовал себя, можно вывести только то, что он сразу хотел поставить себя начистоту, без всяких недомолвок.
Когда Nicolas выбросили из гимназии за крупный скандал, Агриппина Филипьевна и тогда не сказала ему в упрек ни одного
слова, а собрала последние крохи и на них отправила
своего любимца в Петербург.
Привалов ожидал обещанного разговора о
своем деле и той «таинственной нити», на которую намекал Веревкин в
свой первый визит, но вместо разговора о нити Веревкин схватил теперь Привалова под руку и потащил уже в знакомую нам гостиную. Агриппина Филипьевна встретила Привалова с аристократической простотой, как владетельная герцогиня, и с первых же
слов подарила полдюжиной самых любезных улыбок, какие только сохранились в ее репертуаре.
Агриппина Филипьевна посмотрела на
своего любимца и потом перевела
свой взгляд на Привалова с тем выражением, которое говорило: «Вы уж извините, Сергей Александрыч, что Nicolas иногда позволяет себе такие выражения…» В нескольких
словах она дала заметить Привалову, что уже кое-что слышала о нем и что очень рада видеть его у себя; потом сказала два
слова о Петербурге, с улыбкой сожаления отозвалась об Узле, который, по ее
словам, был уже на пути к известности, не в пример другим уездным городам.
Привалов уехал от Половодова с пустыми руками и с самым неопределенным впечатлением от гостеприимного хозяина, который или уж очень умен, или непроходимо глуп. Привалов дал
слово Половодову ехать с ним к Ляховскому завтра или послезавтра. Антонида Ивановна показалась в гостиной и сказала на прощанье Привалову с
своей ленивой улыбкой.
Даже ночью, когда в
своей спальне она осталась с мужем и взглянула на его длинную, нескладную фигуру, она опять вспомнила это
слово: «Непосредственность…
Привалов не казал к ним глаз, Надежда Васильевна ни за что не хотела ехать к Хине, — одним
словом, выходило так, что Привалов совсем попался в ловкие руки одной Хины, которая не преминет воспользоваться всеми выгодами
своего исключительного положения.
Надежда Васильевна очень горячо развила
свою основную мысль о диссонансах, и Привалов с удивлением смотрел на нее все время: лицо ее было залито румянцем, глаза блестели,
слова вырывались неудержимым потоком.
— А вы, Игнатий Львович, и возьмите себе чиновника в кучера-то, — так он в три дня вашего Тэку или Батыря без всех четырех ног сделает за восемь-то цалковых. Теперь взять Тэка… какая это лошадь есть, Игнатий Львович? Одно
слово — разбойник: ты ей овса несешь, а она зубищами
своими ладит тебя прямо за загривок схватить… Однова пятилась да пятилась, да совсем меня в угол и запятила. Думаю, как брызнет задней ногой, тут тебе, Илья, и окончание!.. Позвольте, Игнатий Львович, насчет жалов…
Никто ни
слова не говорил о Ляховских, как ожидал Привалов, и ему оставалось только удивляться, что за странная фантазия была у Веревкина тащить его сюда смотреть, как лакей внушительной наружности подает кушанья, а хозяин работает
своими челюстями.
Привалов что-то хотел отвечать Половодову, когда раздались первые
слова песни, да так и остался с открытым ртом на
своем горнем месте, куда усадил его Половодов.
Эти
слова для Ляховского были ударом грома, и он только бессильно съежился в
своем кресле, как приколотый пузырь. Дядюшка принял серьезный вид и вытянул губы.
Через день Привалов опять был у Бахаревых и долго сидел в кабинете Василья Назарыча. Этот визит кончился ничем. Старик все время проговорил о делах по опеке над заводами и ни
слова не сказал о
своем положении. Привалов уехал, не заглянув на половину Марьи Степановны, что немного обидело гордую старуху.
Но Привалов не хотел понимать эти тонкие внушения и несколько раз к
слову говорил, что предпочитает лучше совсем лишиться всякого наследства, чем когда-нибудь стать на одну доску с
своими опекунами.
Бахарев очистил на письменном столе один угол, куда горничная и поставила кипевший самовар. За чаем Бахарев заговорил об опеке и об опекунах. Привалов в коротких
словах рассказал, что вынес из
своих визитов к Ляховскому и Половодову, а затем сказал, что строит мельницу.
Цивилизованная нищета просит если не
словами, то
своей позой, движением руки, взглядом, наконец — лохмотьями, просит потому, что там есть надежда впереди на что-то.
Когда башкирам было наконец объявлено, что вот барин поедет в город и там будет хлопотать, они с молчаливой грустью выслушали эти
слова, молча вышли на улицу, сели на коней и молча тронулись в
свою Бухтарму. Привалов долго провожал глазами этих несчастных, уезжавших на верную смерть, и у него крепко щемило и скребло на сердце. Но что он мог в его дурацком положении сделать для этих людей!
Целую ночь снилась Привалову голодная Бухтарма. Он видел грязных, голодных женщин, видел худых, как скелеты, детей… Они не протягивали к нему
своих детских ручек, не просили, не плакали. Только длинная шея Урукая вытянулась еще длиннее, и с его губ сорвались
слова упрека...
Лоскутов уезжал на прииски только на несколько дней. Работы зимой были приостановлены, и у него было много свободного времени. Привалов как-то незаметно привык к обществу этого совершенно особенного человека, который во всем так резко отличался от всех других людей. Только иногда какое-нибудь неосторожное
слово нарушало это мирное настроение Привалова, и он опять начинал переживать чувство предубеждения к
своему сопернику.
— Лоскутов? Гм. По-моему, это — человек, который родился не в
свое время. Да… Ему негде развернуться, вот он и зарылся в книги с головой. А между тем в другом месте и при других условиях он мог бы быть крупным деятелем… В нем есть эта цельность натуры, известный фанатизм —
словом, за такими людьми идут в огонь и в воду.
С последними
словами Ляховская, как сумасшедшая, обхватила
своими белоснежными, чудными руками шею Лоскутова и покрыла безумными поцелуями его лицо.
Пользуясь хорошим расположением хозяина, Бахарев заметил, что он желал бы переговорить о деле, по которому приехал. При одном
слове «дело» Ляховский весь изменился, точно его ударили палкой по голове. Даже жалко было смотреть на него, — так он съежился в
своем кресле, так глупо моргал глазами и сделал такое глупое птичье лицо.
Ляховский встретил известие о выходе Зоси замуж за Привалова с поразившим всех спокойствием, даже больше, почти совсем безучастно. Старик только что успел оправиться от
своей болезни и бродил по водам при помощи костылей; болезнь сильно повлияла на его душевный склад и точно придавила в нем прежнюю энергию духа. Одним
словом, в прежнем Ляховском чего-то недоставало.
Выход из этого двусмысленного положения был один: вырвать Зосю из-под влияния родной семьи, другими
словами, выгнать Ляховских из
своего дома.
В мельничном флигельке скоро собрались все, то есть Нагибин, Телкин, поп Савел и Ипат, который теперь жил в деревне, так как в городе ему решительно нечего было делать. Впрочем, верный слуга Привалова не особенно горевал о таком перемещении: барин
своей женитьбой потерял в его глазах всякую цену. «Одним
словом, как есть пропащий человек!»
Он запугал Зосю разорением отца — с одной стороны, а с другой — процессом по опеке; другими
словами, Половодов, жертвуя Зосей, спасал себя, потому что как бы Привалов повел процесс против
своего тестя?..
— Я все-таки переломил бы этого дядюшку, — повествовал Веревкин, — но ему удалось втянуть в дело одну даму… А эта дама, батенька, обламывает и не такие дела. Ну, одним
словом, она проводит дела через все инстанции, у нее что-то вроде
своего министерства, черт ее возьми!
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому
слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице
своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с
своими глупыми расспросами! не дадите ни
слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли
свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни
слова не знает.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в
свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался
словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь
свою».
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим добрым молодцам // Ты даром не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без
слова — согласилися // Ларец
свой попытать.