Неточные совпадения
Заплатин был рассудительный человек и сразу сообразил,
что дело не
в репутации, а
в том,
что сто восемьдесят рублей его жалованья сами по себе ничего не обещают
в будущем, а плюс три тысячи представляют нечто очень существенное.
Вероятно, очень многим из этих прохожих приходила
в голову мысль о том,
что хоть бы месяц, неделю, даже один
день пожить
в этом славном старом доме и отдохнуть душой и телом от житейских дрязг и треволнений.
— Да, да… Я понимаю,
что вы заняты, у вас
дела. Но ведь молодым людям отдых необходим. Не правда ли? — спрашивала Хиония Алексеевна, обращаясь к Марье Степановне. — Только я не советую вам записываться
в Благородное собрание: скучища смертная и сплетни, а у нас,
в Общественном клубе, вы встретите целый букет красавиц.
В нем недостает только Nadine… Ваши таланты, Nadine…
— Когда я получил телеграмму о смерти Холостова, сейчас же отправился
в министерство навести справки. У меня там есть несколько знакомых чиновников, которые и рассказали все, то есть,
что решение по
делу Холостова было получено как раз
в то время, когда Холостов лежал на столе, и
что министерство перевело его долг на заводы.
Я еще понимаю,
что дело о Холостове затянули на десять лет и вытащили решение
в тот момент, когда Холостова уже нельзя было никуда сослать, кроме царствия небесного…
— Да, слышал, слышал… Что-нибудь да не чисто
в этом
деле, я так думаю.
— Да ведь ты хорошо знаешь,
что я никогда не приглашаю Хины; я
в дела мамы не вмешиваюсь.
— Нет, постой. Это еще только одна половина мысли. Представь себе,
что никакого миллионера Привалова никогда не существовало на свете, а существует миллионер Сидоров, который является к нам
в дом и
в котором я открываю существо, обремененное всеми человеческими достоинствами, а потом начинаю думать: «А ведь не дурно быть madame Сидоровой!» Отсюда можно вывести только такое заключение,
что дело совсем не
в том, кто явится к нам
в дом, а
в том,
что я невеста и
в качестве таковой должна кончить замужеством.
Шестилетний мальчик не понимал, конечно, значения этих странных слов и смотрел на деда с широко раскрытым ртом.
Дело в том,
что, несмотря на свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко несчастным человеком: у него не было сыновей, была только одна дочь Варвара, выданная за Привалова.
Это печальное время совпало как раз с открытием богатейших золотоносных россыпей
в глубине Саянских гор,
что было уже
делом Бахарева, который теперь вел
дело в компании с Приваловым.
Несмотря на свою близость к старику Гуляеву, а также и на то,
что в течение многих лет он вел все его громадные
дела, Бахарев сам по себе ничего не имел, кроме знания приискового
дела и несокрушимой энергии.
Но здесь Бахареву было уже значительно легче выиграть
дело, потому
что в лице сыновей он имел известный прецедент и некоторую помощь.
Дело в том,
что Константин Бахарев был упрям не менее отца, а известно,
что двум медведям плохо жить
в одной берлоге.
В самом
деле,
что делал этот миллионер
в Петербурге?
— Мне всего удивительнее во всем этом
деле кажется поведение Хионии Алексеевны, — несколько раз довольно многозначительно повторила Агриппина Филипьевна Веревкина, представительница узловского beau monde'a. [высшего света (фр.).] — Представьте: утром,
в самый
день приезда Привалова, она посылает ко мне свою горничную сказать,
что приехал Привалов, а затем как
в воду канула… Не понимаю, решительно не понимаю!..
Хиония Алексеевна
в эти немногие
дни не только не имела времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах
дня и ночи. У нее был полон рот самых необходимых хлопот, потому
что нужно было приготовить квартиру для Привалова
в ее маленьком домике. Согласитесь,
что это была самая трудная и сложная задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все это случилось.
— Конечно, только пока… — подтверждала Хиония Алексеевна. — Ведь не будет же
в самом
деле Привалов жить
в моей лачуге… Вы знаете, Марья Степановна, как я предана вам, и если хлопочу, то не для своей пользы, а для Nadine. Это такая девушка, такая… Вы не знаете ей цены, Марья Степановна! Да… Притом, знаете, за Приваловым все будут ухаживать, будут его ловить… Возьмите Зосю Ляховскую, Анну Павловну, Лизу Веревкину — ведь все невесты!.. Конечно, всем им далеко до Nadine, но ведь
чем враг не шутит.
Марья Степановна решилась переговорить с дочерью и выведать от нее, не было ли у них
чего. Раз она заметила,
что они о чем-то так долго разговаривали; Марья Степановна нарочно убралась
в свою комнату и сказала,
что у нее голова болит: она не хотела мешать «божьему
делу», как она называла брак. Но когда она заговорила с дочерью о Привалове, та только засмеялась, странно так засмеялась.
— Надя, мать — старинного покроя женщина, и над ней смеяться грешно. Я тебя ни
в чем не стесняю и выдавать силой замуж не буду, только мать все-таки
дело говорит: прежде отцы да матери устраивали детей, а нынче нужно самим о своей голове заботиться. Я только могу тебе советовать как твой друг. Где у нас женихи-то
в Узле? Два инженера повертятся да какой-нибудь иркутский купец, а Привалов совсем другое
дело…
Чай прошел самым веселым образом. Старинные пузатенькие чашки, сахарница
в виде барашка с обломленным рогом, высокий надутый чайник саксонского фарфора, граненый низкий стакан с плоским
дном — все дышало почтенной древностью и смотрело необыкновенно добродушно. Верочка болтала, как птичка, дразнила кота и кончила тем,
что подавилась сухарем. Это маленькое происшествие немного встревожило Павлу Ивановну, и она проговорила, покачивая седой головой...
— Гм… — промычал Веревкин и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. —
Дело вот
в чем, Сергей Александрыч… Я буду говорить с вами как старый университетский товарищ. Гм… Одним словом, вы, вероятно, уже заметили,
что я порядочно опустился…
В нескольких словах Веревкин дал заметить Привалову,
что знает
дело о наследстве
в мельчайших подробностях, и намекнул между прочим на то,
что исчезновение Тита Привалова тесно связано с какой-то очень смелой идеей, которую хотят провести опекуны.
— Об этом мы еще поговорим после, Сергей Александрыч, а теперь я должен вас оставить… У меня
дело в суде, — проговорил Веревкин, вынимая золотые часы. — Через час я должен сказать речь
в защиту одного субъекта, который убил троих. Извините, как-нибудь
в другой раз… Да вот
что: как-нибудь на
днях загляните
в мою конуру, там и покалякаем. Эй, Виктор, вставай, братику!
Что такое мог подозревать этот Веревкин
в деле о наследстве?
— А
что, Сергей Александрыч, — проговорил Бахарев, хлопая Привалова по плечу, — вот ты теперь третью неделю живешь
в Узле, поосмотрелся? Интересно знать,
что ты надумал… а? Ведь твое
дело молодое, не то
что наше, стариковское: на все четыре стороны скатертью дорога. Ведь не сидеть же такому молодцу сложа руки…
— Знаю, вперед знаю ответ: «Нужно подумать… не осмотрелся хорошенько…» Так ведь? Этакие нынче осторожные люди пошли; не то
что мы: либо сена клок, либо вилы
в бок! Да ведь ничего, живы и с голоду не умерли. Так-то, Сергей Александрыч… А я вот
что скажу: прожил ты
в Узле три недели и еще проживешь десять лет — нового ничего не увидишь Одна канитель:
день да ночь — и сутки прочь, а вновь ничего. Ведь ты совсем
в Узле останешься?
— И отлично; значит, к заводскому
делу хочешь приучать себя?
Что же, хозяйский глаз да
в таком
деле — первее всего.
Дело в том,
что одной из этих сестриц выпало редкое счастье сделаться женой одной дряхлой, но очень важной особы.
— Я не понимаю, какая цель могла быть
в таком случае у Ляховского? Nicolas говорил,
что в интересе опекунов иметь Тита Привалова налицо, иначе последует
раздел наследства, и конец опеке.
— Вы знаете, Хиония Алексеевна,
что я никогда не вмешиваюсь
в дела Nicolas, — это мой принцип.
В течение трех
дней у Привалова из головы не выходила одна мысль, мысль о том,
что Надя уехала на Шатровские заводы.
Вообще я так рад,
что вы, Сергей Александрыч, наконец здесь и сами увидите,
в каком положении
дела.
Ляховский бесполезен как участник
в выполнении грандиозных планов Половодова, потому
что слишком богат для рискованного
дела, а затем трус и мелочник.
Оскар Филипыч
в нескольких словах дал заметить Половодову,
что ему
в тонкости известно не только все
дело по опеке, но все его мельчайшие подробности и особенно слабые места. Половодов с возраставшим удивлением слушал улыбавшегося немца и, наконец, проговорил...
— Я вам говорю,
что Привалов не хотел этого, не хотел даже тогда, когда ему один очень ловкий человек предлагал устроить все
дело в самый короткий срок.
Из-за этого и
дело затянулось, но Nicolas может устроить на свой страх то,
чего не хочет Привалов, и тогда все ваше
дело пропало, так
что вам необходим
в Петербурге именно такой человек, который не только следил бы за каждым шагом Nicolas, но и парализовал бы все его начинания, и
в то же время устроил бы конкурс…
— И отлично! Теперь вам остается только действовать, и я буду надеяться на вашу опытность. Вы ведь пользуетесь успехом у женщин и умеете с ними
дела водить, ну вам и книги
в руки. Я слышал мельком,
что поминали Бахареву, потом дочь Ляховского…
Право, она была красива сегодня, и
в голове Половодова мелькнула собственная счастливая мысль:
чего искать необходимую для
дела женщину, когда она стоит перед ним?..
После своего визита к Половодову Привалов хотел через
день отправиться к Ляховскому. Не побывав у опекунов, ему неловко было ехать
в Шатровские заводы, куда теперь его тянуло с особенной силой, потому
что Надежда Васильевна уехала туда. Эта последняя причина служила для Привалова главной побудительной силой развязаться поскорее с неприятным визитом
в старое приваловское гнездо.
— А я тебе вот
что скажу, — говорил Виктор Васильич, помещаясь
в пролетке бочком, — если хочешь угодить маменьке, заходи попросту, без затей, вечерком… Понимаешь — по семейному
делу. Мамынька-то любит
в преферанс сыграть, ну, ты и предложи свои услуги. Старуха без ума тебя любит и даже похудела за эти
дни.
—
В том-то и
дело,
что Костя доказывает совершенно противное, то есть
что если обставить приисковых рабочих настоящим образом, тогда лучшие прииски будут давать предпринимателям одни убытки. Они поспорили горячо, и Костя высказался очень резко относительно происхождения громадных богатств, нажитых золотом. Тут досталось и вашим предкам отчасти, а отец принял все на свой счет и ужасно рассердился на Костю.
— Нет, это пустяки. Я совсем не умею играть… Вот садитесь сюда, — указала она кресло рядом с своим. — Рассказывайте, как проводите время. Ах да, я третьего
дня, кажется, встретила вас на улице, а вы сделали вид,
что не узнали меня, и даже отвернулись
в другую сторону. Если вы будете оправдываться близорукостью, это будет грешно с вашей стороны.
— Пустяки?! это пустяки?! — возопил Ляховский, вскакивая с места с такой стремительностью, точно
что его подбросило. —
В таком случае
что, по-вашему, не пустяки… а? Третьего
дня взял новую метлу, а сегодня опять новая.
— О-о-о… — стонет Ляховский, хватаясь обеими руками за голову. — Двадцать пять рублей, двадцать пять рублей… Да ведь столько денег чиновник не получает, чи-нов-ник!.. Понял ты это? Пятнадцать рублей, десять, восемь… вот сколько получает чиновник! А ведь он благородный, у него кокарда на фуражке, он должен содержать мать-старушку… А ты
что? Ну, посмотри на себя
в зеркало: мужик, и больше ничего… Надел порты да пояс — и
дело с концом… Двадцать пять рублей… О-о-о!
Ссориться с ними нам во всяком случае не приходится, потому
что этим только затянем
дело; ведь бумаги все у них
в руках.
— Прежде
чем объяснить все всякому постороннему человеку, вам не мешало бы посоветоваться со мною, Александр Павлыч, — глухо заговорил Ляховский, подбирая слова. — Может быть, я не желаю ничьего постороннего вмешательства… Может быть, я не соглашусь посвящать никого
в мои
дела! Может быть… наконец…
— Игнатий Львович,
что же вы
в самом
деле? — вступился Половодов. — Дайте хоть рассказать хорошенько, а там и неистовствуйте, сколько душе угодно!
— Очень редко… Ведь мама никогда не ездит туда, и нам приходится всегда тащить с собой папу. Знакомых мало, а потом приедешь домой, — мама
дня три дуется и все вздыхает. Зимой у нас бывает бал… Только это совсем не то,
что у Ляховских. Я
в прошлом году
в первый раз была у них на балу, — весело, прелесть! А у нас больше купцы бывают и только пьют…
Старик остался
в гостиной и долго разговаривал с Приваловым о
делах по опеке и его визитах к опекунам. По лицу старика Привалов заметил,
что он недоволен чем-то, но сдерживает себя и не высказывается. Вообще весь разговор носил сдержанный, натянутый характер, хотя Василий Назарыч и старался казаться веселым и приветливым по-прежнему.
— Я думаю,
что ты сегодня сходишь к Сергею Александрычу, — сказала Хиония Алексеевна совершенно равнодушным тоном, как будто речь шла о
деле, давно решенном. — Это наконец невежливо, жилец живет у нас чуть не полгода, а ты и глаз к нему не кажешь. Это не принято. Все я да я: не идти же мне самой
в комнаты холостого молодого человека!..