Неточные совпадения
Затем он ссыпал
золото в железную кружку, привезенную объездным, и, обругав старателей еще раз, побрел к себе в землянку. С Кишкиным старик или забыл проститься, или не
захотел.
— Шишка и есть: ни конца ни краю не найдешь. Одним словом, двухорловый!.. Туда же,
золота захотел!.. Ха-ха!.. Так я ему и сказал, где оно спрятано. А у меня есть местечко… Ох какое местечко, Яша!.. Гляди-ка, ведь это кабатчик Ермошка на своем виноходце закопачивает? Он… Ловко. В город погнал с краденым
золотом…
Господский дом на Низах был построен еще в казенное время, по общему типу построек времен Аракчеева: с фронтоном, белыми колоннами, мезонином, галереей и подъездом во дворе. Кругом шли пристройки: кухня, людская, кучерская и т. д. Построек было много, а еще больше неудобств,
хотя главный управляющий Балчуговских
золотых промыслов Станислав Раймундович Карачунский и жил старым холостяком. Рабочие перекрестили его в Степана Романыча. Он служил на промыслах уже лет двенадцать и давно был своим человеком.
Полное безземелье отдавало рабочих в бесконтрольное распоряжение компании — она могла делать с ними, что
хотела, тем более что все население рядом поколений выросло специально на
золотом деле, а это клало на всех неизгладимую печать.
Но что поделаешь, когда и тут приходилось только сводить концы с концами, потому что компания требовала только дивидендов и больше ничего знать не
хотела, да и главная сила Балчуговских промыслов заключалась не в жильном
золоте, а в россыпном.
С «пьяного двора» они вместе прошли на толчею. Карачунский велел при себе сейчас же произвести протолчку заинтересовавшей его кучки кварца. Родион Потапыч все время хмурился и молчал. Кварц был доставлен в ручном вагончике и засыпан в толчею. Карачунский присел на верстак и, закурив папиросу, прислушивался к громыхавшим пестам. На других
золотых промыслах на Урале везде дробили кварц бегунами, а толчея оставалась только в Балчуговском заводе — Карачунский почему-то не
хотел ставить бегунов.
—
Золото хотят искать… Эх, бить-то их некому, баушка!.. А я вот что тебе скажу, Лукерья: погоди малость, я оболокусь да провожу тебя до Краюхина увала. Мутит меня дома-то, а на вольном воздухе, может, обойдусь…
— Вот что, Акинфий Назарыч, золото-то ты свое уж оставь, — обрезала баушка Лукерья. —
Захотел Феню повидать? Так и говори… Прямое дерево ветру не боится. Я ее сейчас позову.
Рабочие
хотя и потешались над Оксей, но в душе все глубоко верили в существование
золотой свиньи, и легенда о ней разрасталась все шире. Разве старец-то стал бы зря говорить?.. В казенное время всячина бывала,
хотя нашедший
золотую свинью мужик и оказал бы себя круглым дураком.
Но у Родиона Потапыча вообще не лежало почему-то сердце к этой Дернихе,
хотя россыпь была надежная и, по приблизительным расчетам, должна была дать в одно лето около двадцати пудов
золота.
Содержание
золота оказалось порядочное,
хотя и не везде одинаковое.
В переводе этот торг заключался в желании скупщика приобрести золотник
золота за три рубля, а продавец
хотел продать по четыре.
Везде шла самая горячая работа,
хотя особенно богато
золота, о котором гласила стоустая молва, и не оказалось.
— Какое дело-то? Опять
золотом обманывать
хочешь?
Скоро все дело разъяснилось. Петр Васильич набрал у старателей в кредит
золота фунтов восемь да прибавил своего около двух фунтов и
хотел продать его за настоящую цену помимо Ястребова. Он давно задумал эту операцию, которая дала бы ему прибыли около двух тысяч. Но в городе все скупщики отказались покупать у него все
золото, потому что не
хотели ссориться с Ястребовым: у них рука руку мыла. Тогда Петр Васильич сунулся к Ермошке.
Старик молча торжествовал свою победу: Рублиха не обманула,
хотя и стоила страшно дорого. Да, он показал, какое
золото в Ульяновом кряже старые штейгеры открывают… Вот только голубчик Степан Романыч не дожил.
Неточные совпадения
— Послушай, — сказал твердым голосом Азамат, — видишь, я на все решаюсь.
Хочешь, я украду для тебя мою сестру? Как она пляшет! как поет! а вышивает
золотом — чудо! Не бывало такой жены и у турецкого падишаха…
Хочешь? дождись меня завтра ночью там в ущелье, где бежит поток: я пойду с нею мимо в соседний аул — и она твоя. Неужели не стоит Бэла твоего скакуна?
Везде поперек каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая радость, как иногда блестящий экипаж с
золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок,
хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж.
В свежем шелковом платье, с широкою бархатною наколкой на волосах, с
золотою цепочкой на шее, она сидела почтительно-неподвижно, почтительно к самой себе, ко всему, что ее окружало, и так улыбалась, как будто
хотела сказать: «Вы меня извините, я не виновата».
Дикарь, который
хочет украсить себя и жену
золотом.
— Что я знаю о нем? Первый раз вижу, а он — косноязычен. Отец его — квакер, приятель моего супруга, помогал духоборам устраиваться в Канаде. Лионель этот, — имя-то на цветок похоже, — тоже интересуется диссидентами, сектантами, книгу
хочет писать. Я не очень люблю эдаких наблюдателей, соглядатаев. Да и неясно: что его больше интересует — сектантство или
золото? Вот в Сибирь поехал. По письмам он интереснее, чем в натуре.