Неточные совпадения
В Балчуговском заводе у старика Зыкова
был собственный
дом, но он почти никогда
не жил в нем, предпочитая лесные избушки, землянки и балаганы.
Он ночевал на воскресенье
дома, а затем в воскресенье же вечером уходил на свой пост, потому что утро понедельника для него
было самым боевым временем: нужно
было все работы пускать в ход на целую неделю, а рабочие
не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как на промыслах называли понедельник.
Вся семья подтягивалась, а семья
была не маленькая: сын Яков с женой и детьми, две незамужних дочери и зять, взятый в
дом.
Пить чай в господском
доме для Родиона Потапыча составляло всегда настоящую муку, но отказаться он
не смел и покорно снял шубу.
— Вот ты, Лукерья, про каторгу раздумалась, — перебил ее Родион Потапыч, — а я вот про нынешние порядки соображаю… Этак как раскинешь умом-то, так ровно даже ничего и
не понимаешь. В ум
не возьмешь, что и к чему следует. Каторга
была так каторга, солдатчина
была так солдатчина, — одним словом, казенное время… А теперь-то что?..
Не то что других там судить, а у себя в
дому, как гнилой зуб во рту… Дальше-то что
будет?..
Она
была круглой сиротой, за красоту попала в господский
дом, но ничем
не сумела бы воспользоваться при своем положении, если бы
не подвернулся Ермошка.
Детей у них
не было, и Ермошка мечтал, когда умрет жена, завестись настоящей семьей и имел уже на примете Феню Зыкову. Так рассчитывал Ермошка, но
не так вышло. Когда Ермошка узнал, как ушла Феня из
дому убегом, то развел только руками и проговорил...
— Все я знаю, други мои милые, — заговорил Ястребов, хлопая Петра Васильича по плечу. — Бабьи бредни и запуки, а вы и верите… Я еще пораньше про свинью-то слышал, посмеялся — только и всего.
Не положил —
не ищи… А у тебя, Петр Васильич, свинья-то золотая
дома будет, ежели с умом… Напрасно ты ввязался в эту свою конпанию: ничего
не выйдет, окромя того, что время убьете да прохарчитесь…
В партии Кишкина находился и Яша Малый, но он и здесь
был таким же безответным, как у себя
дома. Простые рабочие его в грош
не ставили, а Кишкин относился свысока. Матюшка дружил только со старым Туркой да со своими фотьянскими. У них
были и свои разговоры. Соберутся около огонька своей артелькой и толкуют.
— А ежели она у меня с ума нейдет?.. Как живая стоит…
Не могу я позабыть ее, а жену
не люблю. Мамынька женила меня,
не своей волей… Чужая мне жена. Видеть ее
не могу… День и ночь думаю о Фене. Какой я теперь человек стал: в яму бросить — вся мне цена. Как я узнал, что она ушла к Карачунскому, — у меня свет из глаз вон. Ничего
не понимаю… Запряг долгушку, бросился сюда, еду мимо господского
дома, а она в окно смотрит. Что тут со мной
было — и
не помню, а вот, спасибо, Тарас меня из кабака вытащил.
Больше о Фене в зыковском
доме ничего
не было сказано, точно она умерла.
—
Не я
пью, Андрон Евстратыч: горе мое лютое
пьет. Тошно мне
дома, вот и мыкаюсь… Мамынька посулила проклятие наложить, ежели
не остепенюсь.
Нужно
было ехать через Балчуговский завод; Кишкин повернул лошадь объездом, чтобы оставить в стороне господский
дом. У старика кружилась голова от неожиданного счастья, точно эти пятьсот рублей свалились к нему с неба. Он так верил теперь в свое дело, точно оно уже
было совершившимся фактом. А главное, как приметы-то все сошлись: оба несчастные, оба
не знают, куда голову приклонить. Да тут золото само полезет. И как это раньше ему Кожин
не пришел на ум?.. Ну, да все к лучшему. Оставалось уломать Ястребова.
— Нет, ты лучше убей меня, Матюшка!.. Ведь я всю зиму зарился на жилку Мыльникова, как бы от нее свою пользу получить, а богачество
было прямо у меня в
дому, под носом… Ну как
было не догадаться?.. Ведь Шишка догадался же… Нет, дурак, дурак, дурак!.. Как у свиньи под рылом все лежало…
Результатом этой сцены
было то, что враги очутились на суде у Карачунского. Родион Потапыч
не бывал в господском
доме с того времени, как поселилась в нем Феня, а теперь пришел, потому что давно уже про себя похоронил любимую дочь.
Без дальних слов Мыльников отправился к Устинье Марковне и обладил дело живой рукой. Старушка тосковала, сидя с одной Анной, и
была рада призреть Татьяну. Родион Потапыч попустился своему
дому и все равно ничего
не скажет.
— Господин следователь, вам небезызвестно, что и в казенном
доме, и в частном
есть масса таких формальностей, какие существуют только на бумаге, — это известно каждому. Я сделал
не хуже
не лучше, чем все другие, как те же мои предшественники… Чтобы проверить весь инвентарь такого сложного дела, как громадные промысла, потребовались бы целые годы, и затем…
В Тайболу начальство нагрянуло к вечеру. Когда подъезжали к самому селению, Ермошка вдруг струсил: сам он ничего
не видал, а поверил на слово пьяному Мыльникову. Тому с пьяных глаз могло и померещиться незнамо что… Однако эти сомнения сейчас же разрешились, когда
был произведен осмотр кожинского
дома. Сам хозяин спал пьяный в сарае. Старуха долго
не отворяла и бросилась в подклеть развязывать сноху, но ее тут и накрыли.
— Ишь чего захотел, старый пес… Да за такие слова я тебя и в
дом к себе пущать
не буду. Охальничать-то
не пристало тебе…
Действительно, горел
дом Петра Васильича, занявшийся с задней избы. Громадное пламя так и пожирало старую стройку из кондового леса, только треск стоял, точно кто зубами отдирал бревна. Вся Фотьянка
была уже на месте действия. Крик, гвалт, суматоха — и никакой помощи. У волостного правления стояли четыре бочки и пожарная машина, но бочки рассохлись, а у машины
не могли найти кишки. Да и бесполезно
было: слишком уж сильно занялся пожар, и все равно сгорит дотла весь
дом.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш
дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое
было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в
доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь…
Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Квартальный. Прохоров в частном
доме, да только к делу
не может
быть употреблен.
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а
не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого
дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол
не сыщет.
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в
дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, —
не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный,
поешь селедки!»