Неточные совпадения
Первая
жена Зыкова тоже
была каторжанка.
Отношения с жениной родней тоже
были довольно натянуты, и Зыков делал исключение только для одной тещи, в которой, кажется, уважал подругу своей
жены по каторге.
Вся семья подтягивалась, а семья
была не маленькая: сын Яков с
женой и детьми, две незамужних дочери и зять, взятый в дом.
— Вот что, господа, — заговорил он, прикрывая
жену собой, — не женское дело разговоры разговаривать… У Федосьи Родионовны
есть муж, он и в ответе. Так скажите и батюшке Родиону Потапычу… Мы от ответа не прячемся… Наш грех…
И теща и
жена отлично понимали, что Прокопий хочет скрыться от греха, пока Родион Потапыч
будет производить над бабами суд и расправу, но ничего не сказали: что же, известное дело, зять… Всякому до себя.
«Банный день» справлялся у Зыковых по старине: прежде, когда не
было зятя, первыми шли в баню старики, чтобы воспользоваться самым дорогим первым паром, за стариками шел Яша с
женой, а после всех остальная чадь, то
есть девки, которые вообще за людей не считались.
— Вот что, Родион Потапыч, — заговорил Карачунский после длинной паузы. — Я посылал за Кожиным… Он
был сегодня у меня вместе с
женой и согласен помириться, то
есть просить прощения.
И
жена ведь у него молодая
была…
Детей у них не
было, и Ермошка мечтал, когда умрет
жена, завестись настоящей семьей и имел уже на примете Феню Зыкову. Так рассчитывал Ермошка, но не так вышло. Когда Ермошка узнал, как ушла Феня из дому убегом, то развел только руками и проговорил...
У него
был свой расчет: в столярном деле ему приходилось отдуваться одному, а при сапожном ремесле ему могли помогать
жена и подраставшие дети.
— Устроил… — коротко ответил он, опуская глаза. — К себе-то в дом совестно
было ее привезти, так я ее на Фотьянку, к сродственнице определил. Баушка Лукерья… Она мне по первой
жене своячиной приходится. Ну, я к ней и опеределил Феню пока что…
Акинфий Назарыч
был против того, чтобы отпускать
жену одну, но не мог он устоять перед жениными слезами.
В сущности, бабы
были правы, потому что у Прокопия с Яшей действительно велись любовные тайные переговоры о вольном золоте. У безответного зыковского зятя все сильнее въедалась в голову мысль о том, как бы уйти с фабрики на вольную работу. Он вынашивал свою мечту с упорством всех мягких натур и затаился даже от
жены. Вся сцена закончилась тем, что мужики бежали с поля битвы самым постыдным образом и как-то сами собой очутились в кабаке Ермошки.
— А ежели она у меня с ума нейдет?.. Как живая стоит… Не могу я позабыть ее, а
жену не люблю. Мамынька женила меня, не своей волей… Чужая мне
жена. Видеть ее не могу… День и ночь думаю о Фене. Какой я теперь человек стал: в яму бросить — вся мне цена. Как я узнал, что она ушла к Карачунскому, — у меня свет из глаз вон. Ничего не понимаю… Запряг долгушку, бросился сюда, еду мимо господского дома, а она в окно смотрит. Что тут со мной
было — и не помню, а вот, спасибо, Тарас меня из кабака вытащил.
— А что Родион-то Потапыч скажет, когда узнает? — повторяла Устинья Марковна. — Лучше уж Фене оставаться
было в Тайболе: хоть не настоящая, а все же как будто и
жена. А теперь на улицу глаза нельзя
будет показать… У всех на виду наше-то горе!
Мыльников для пущей важности везде ездил вместе с палачом Никитушкой, который состоял при нем в качестве адъютанта. Это производило еще бо́льшую сенсацию, так как маршрут состоял всего из двух пунктов: от кабака Фролки доехать до кабака Ермошки и обратно. Впрочем, нужно отдать справедливость Мыльникову: он с первыми деньгами заехал домой и выдал
жене целых три рубля. Это
были первые деньги, которые получила в свои руки несчастная Татьяна во все время замужества, так что она даже заплакала.
В следующий раз Мыльников привез
жене бутылку мадеры и коробку сардин, чем окончательно ее сконфузил. Впрочем, мадеру он
выпил сам, а сардинки велел сварить. Одним словом, зачудил мужик… В заключение Мыльников обошел кругом свою проваленную избенку, даже постучал кулаком в стены и проговорил...
Да, она могла
быть его любовницей, а не
женой, тем больше не матерью его ребенка.
— Не по тому месту бьешь, Ермолай Семеныч, — жаловалась она. — Ты бы в самую кость норовил… Ох, в чужой век живу! А то страви чем ни на
есть… Вон Кожин как
жену свою изводит: одна страсть.
Это
была несчастная
жена Кожина, третьи сутки стоявшая у стены в самом неудобном положении, — она не могла выпрямиться и висела на руках, притянутых ремнями к стене.
— А это видно
будет… На голосах
будут судить с присяжными, а это легкий суд, ежели
жена выздоровеет. Кабы она померла, ну, тогда крышка… Живучи эти бабы, как кошки. Главное, невенчанная жена-то — вот за это за самое не похвалят.
В комнате, даже слишком небольшой, было человек семь, а с дамами человек десять. Дергачеву было двадцать пять лет, и он был женат. У
жены была сестра и еще родственница; они тоже жили у Дергачева. Комната была меблирована кое-как, впрочем достаточно, и даже было чисто. На стене висел литографированный портрет, но очень дешевый, а в углу образ без ризы, но с горевшей лампадкой. Дергачев подошел ко мне, пожал руку и попросил садиться.
Неточные совпадения
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как
жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Здесь
есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только этот Добчинский куда-нибудь выйдет из дому, то он там уж и сидит у
жены его, я присягнуть готов…
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у него
жена три недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик,
будет так же, как и отец, содержать трактир.
Не видеться ни с
женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно: // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, // В домишки не ворочаться, // Не видеться ни с
женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно, // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?