Неточные совпадения
— Только всего
и сказал: «Покажи, — говорит, — тятеньке скварец;
ежели поглянется, пусть приезжает скорее…» А когда стал жилку в бумагу завертывать, прибавил еще: «Ох, хороша штучка!»
— Ах, мамычка, мамычка! Ну,
ежели бы я не поклялся Маркушке, — тогда что бы вышло? Умер бы он с своей жилкой или рассказал о ней кому-нибудь другому… Вон Вукол-то Логиныч уже прослышал о ней
и подсылал к Маркушке, да только Маркушка не захотел ему продавать.
— А у Вукола вон какой домина схлопан — небось, не от бедности! Я ехал мимо-то, так загляденье, а не дом. Чем мы хуже других, мамынька,
ежели нам Господь за родительские молитвы счастье посылает… Тоже
и насчет Маркушки мы все справим по-настоящему, неугасимую в скиты закажем, сорокоусты по единоверческим церквам, милостыню нищей братии, ну,
и ты кануны будешь говорить. Грешный человек, а душа-то в нем христианская. Вот
и будем замаливать его грехи…
— Садись, Гордей Евстратыч, — усаживал гостя Шабалин. — Народ все знакомый, свой… А ты ловко нас всех поддел,
ежели разобрать. А? Думал-думал да
и надумал… Ну, теперь, брат, признавайся во всех своих прегрешениях! Хорошо, что я не догадался раньше, а то не видать бы тебе твоей жилки как своих ушей.
— Что вы это говорите, Татьяна Власьевна?.. У вас теперь
и замениться есть кем: две снохи в доме… Мастерицы-бабочки, не откуда-нибудь взяты! Особенно Ариша-то… Ведь Агнея Герасимовна первая у нас затейница по всему Белоглинскому,
ежели разобрать. Против нее разе только у вас состряпают, а в других прочих домах далеко не вплоть.
— Это вы справедливо, Татьяна Власьевна… Точно, что наша Марфа Петровна целый дом ведет, только ведь все-таки она чужой человек,
ежели разобрать. Уж ей не укажи ни в чем, а боже упаси,
ежели поперешное слово сказать. Склалась, только ее
и видел. К тем же Шабалиным уйдет, ей везде дорога.
—
Ежели пойти к Савиным или к Колобовым — нехорошо будет, — рассуждал про себя Зотушка. — Сейчас подумают, что я пришел к ним жаловаться на братца Гордея Евстратыча, чтобы ему досадить. У Шабалиных,
ежели наткнусь на Вукола Логиныча, — от винного беса не уйти… Пойду-ка я к Нилу Поликарпычу, у него
и работишка для меня найдется.
— Вот, вот, Татьяна Власьевна… Вместо того чтобы прийти к вам или вас к себе позвать да все
и обсудить заодно, они все стороной ладят обойти, да еще невесток-то ваших расстраивают. А вы то подумайте, разве наши-то ребята бросовые какие?
Ежели бы
и в самом деле грех какой вышел, ну по глупости там или по малодушию, так Агнее-то Герасимовне с Матреной Ильиничной не кричать бы на весь Белоглинский завод, а покрыть бы слухи да с вами бы беду
и поправить.
— Ну, Ариша, так вот в чем дело-то, — заговорил Гордей Евстратыч, тяжело переводя дух. — Мамынька мне все рассказала, что у нас делается в дому.
Ежели бы раньше не таили ничего, тогда бы ничего
и не было… Так ведь? Вот я с тобой
и хочу поговорить, потому как я тебя всегда любил… Да-а. Одно тебе скажу: никого ты не слушай, окромя меня,
и все будет лучше писаного. А что там про мужа болтают — все это вздор… Напрасно только расстраивают.
— А
ежели я так хочу, мамынька? — упрямо заявил Гордей Евстратыч. — Может, она мне лучше всех угодила, ну
и дарю…
— Да, да… — лепетал о. Крискент, разыгрывая мелодию на своих пуговицах. — А меня-то вы забыли, Татьяна Власьевна? Помните, как Нил-то Поликарпыч тогда восстал на меня… Ведь я ему духовный отец, а он как отвесит мне про деревянных попов. А
ежели разобрать, так из-за кого я такое поношение должен был претерпеть? Да… Я говорю, что богатство — испытание. Ваше-то золото
и меня достало, а я претерпел
и вперед всегда готов претерпеть.
— А я тебе вот что скажу, отец Крискент… Все у нас было ладно, а ты заводишь смуту
и свары… Для брагинского-то золота ты всех нас разгонишь из новой церкви… Да! А помнишь, что апостол-то сказал: «Вся же благообразна
и по чину вам да бывают». Значит,
ежели есть староста
и кандидат в старосты, так нечего свои-то узоры придумывать. Так
и знай, отец Крискент.
— Он-то ее даже очень уважает, — говорила бабушка Татьяна о. Крискенту, — вот я
и думаю:
ежели бы Феня замолвила словечко, может, Гордей-то Евстратыч
и совсем бы стишал…
— Помните, Гордей Евстратыч, как вы мне тогда сказали про великое слово о Нюше… Вот я хочу поговорить с вами о нем. Зачем вы ее губите, Гордей Евстратыч? Посмотрите, что из нее сталось в полгода: кукла какая-то, а не живой человек…
Ежели еще так полгода пройдет, так, пожалуй, к весне
и совсем она ноги протянет. Я это не к тому говорю, чтобы мне самой очень нравился Алексей… Я
и раньше смеялась над Нюшей, ну, оно вышло вон как. Если он ей нравится, так…
— Так
и отдать ее Алешке? — докончил Гордей Евстратыч
и тихо так засмеялся. — Так вот зачем ты меня завела в свою горницу… Гм…
Ежели бы это кто мне другой сказал, а не ты, так я… Ну, да что об этом говорить. Может, еще что на уме держишь, так уж говори разом,
и я тебе разом ответ дам.
— Как знаешь, мамынька… — проговорил он, едва сдерживаясь. — Только ведь мы
и так обвенчаемся,
ежели ты будешь препятствовать. Так
и знай… Я к тебе еще зайду.
— Умел принимать, умей
и выгнать… Не велико кушанье!.. А
ежели не выгонишь, сию же минуту уйду из дому
и прокляну вас обоих… По миру пойду на старости лет!
— А
ежели ты, спасенная душа, не покажешь нам своих невесток, — говорил Шабалин, — кончено — сейчас все по домам
и обедать не станем.
— У меня под надзором девятьсот приисков, милочка,
и ежели я буду всякому золотопромышленнику уступать, так меня Бог камнем убьет, да!.. Дело твое я знаю досконально
и могу сказать только то, что не хлопочи понапрасну. Вот
и все!.. Взяток никому не давай — даром последние деньги издержишь, потому что пролитого не воротишь.
— Потерпи, милушка. Как быть-то?.. Деньги дело наживное. А уж насчет Владимира Петровича ты даже совсем напрасно сумлеваешься. Вон у него самовар даже серебряный, ковры какие, а дома-то, сказывают, сколько добра всякого… Уж
ежели этакому человеку да не верить, милушка, так
и жить на белом свете нельзя. На что наша Маланья, на всех фукает, как старая кошка, а
и та: «Вот уж барин, так можно сказать, что взаправский барин!»
— Уж как быть-то, голубушка, такое наше женское дело, — успокаивала она невестку, — теперь вот у нас мир да благодать, а
ежели поднять все сызнова — упаси Владычица! Тихостью-то больше возьмешь с мужем всегда, а вздорить-то, он всегда вздор будет… подурит-подурит Михалко
и одумается. С этим Володькой теперь связался — от него вся
и причина выходит…
Татьяна Власьевна успокаивала тем, что уж
ежели Владимир Петрович советует, так, значит, дело верное
и т. д.
Зотушка прищелкнул языком
и хитро подмигнул глазом в сторону бабушкиных горниц, — дескать, теперь мне плевать на нее,
ежели Косяков никого на свете не боится.
— Голодом сморила… Да
и так,
ежели разобрать: как пила пилит.
Неточные совпадения
И точно: час без малого // Последыш говорил! // Язык его не слушался: // Старик слюною брызгался, // Шипел!
И так расстроился, // Что правый глаз задергало, // А левый вдруг расширился //
И — круглый, как у филина, — // Вертелся колесом. // Права свои дворянские, // Веками освященные, // Заслуги, имя древнее // Помещик поминал, // Царевым гневом, Божиим // Грозил крестьянам,
ежели // Взбунтуются они, //
И накрепко приказывал, // Чтоб пустяков не думала, // Не баловалась вотчина, // А слушалась господ!
Г-жа Простакова. На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Ино — гда, выпуча глаза, стоит битый час как вкопанный. Уж чего — то я с ним не делала; чего только он у меня не вытерпел! Ничем не проймешь.
Ежели столбняк
и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь, что у Бога просишь опять столбняка.
Стародум. На первый случай сгодилось бы
и к тому, что
ежели б случилось ехать, так знаешь, куда едешь.
Ибо желать следует только того, что к достижению возможно;
ежели же будешь желать недостижимого, как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени
и подобного, то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь, а наипаче сконфузишь.
«
И лежал бы град сей
и доднесь в оной погибельной бездне, — говорит „Летописец“, —
ежели бы не был извлечен оттоль твердостью
и самоотвержением некоторого неустрашимого штаб-офицера из местных обывателей».