Неточные совпадения
Раису Павловну смущало больше всего противоречие, которое вытекало из характеристики Прозорова:
если эта таинственная особа стара и безобразна, то где же секрет ее влияния на Блинова, тем более что она не была
даже его женой?
Помещикам, наградившим своих бывших крепостных кошачьими даровыми наделами, во сне никогда не снилось ничего подобного, особенно
если принять во внимание то обстоятельство, что Лаптев был
даже не заводовладелец в юридическом смысле, а только «пользовался» своими полумиллионами десятин богатейшей в свете земли на посессионном праве.
— Однако она сильно изменилась в последнее время, — задумчиво говорила Аннинька, — лицо осунулось, под глазами синие круги… Я вчера прихожу и рассказываю ей, что мы с тобой видели Амальку, как она ехала по улице в коляске вместе с Тетюевой, так Раиса Павловна
даже побелела вся. А ведь скверная штука выйдет,
если Тетюев действительно смажет нашу Раису Павловну, Куда мы тогда с тобой денемся, Эмма?
Даже вычищенные и смазанные машины, кажется, были готовы приветливо улыбнуться,
если бы в них было устроено подходящее для такой цели колесо или вал.
По моему мнению,
даже известные ошибки, как необходимая дань всякого практического применения теорий, могут иметь оправдание только в том единственном случае,
если они явились как результат строго проведенной общей идеи.
Расставлены были сотские и десятники, чтобы отгонять подозрительный народ от господского дома;
даже приглашена была полиция на всякий случай,
если бы мужичье вздумало бунтовать.
— Ваше превосходительство! я, конечно, маленький человек…
даже очень маленький, — заговорил дрогнувшим голосом Родион Антоныч, — и мог бы сложить с себя всякую ответственность по составлению уставной грамоты, так как она редактировалась вполне ответственными по своим полномочиям лицами, но я не хочу так делать, потому что,
если что и делал, так всегда старался о пользе заводов…
Если, например, Родион Антоныч и другие заслуженные дельцы являлись своими в управительском кружке и появлялись
даже на завтраках Раисы Павловны, то жене Родиона Антоныча, как существу низшего порядка, нельзя было и думать о возможности разделять общественное положение мужа.
Но, вероятно, всех больше удивился бы и
даже пришел бы в священный ужас наш уважаемый Родион Антоныч,
если бы имел удовольствие слышать настоящий разговор, когда Прейн выдавал Раису Павловну вместе с ее Ришелье прямо на растерзание «компетентных, но не заинтересованных в этом деле лиц».
— А ведь у тебя ума палата, Родька! Право… Разбирая строго логически, это не ум, а хитрость, но
если хитрость делается дьявольской, тогда ее можно назвать
даже умом.
Она гордилась своим созданием и вынашивала теперь в своей душе самый отчаянный и несбыточный план, который испугал бы
даже Прейна,
если бы он мог подслушать истинный ход мыслей своей дамы.
— Знаешь, Луша, что сказал Прейн третьего дня? — задумчиво говорила Раиса Павловна после длинной паузы. — Он намекнул, что Евгений Константиныч дал бы тебе солидную стипендию,
если бы ты вздумала получить высшее образование где-нибудь в столице… Конечно, отец поехал бы с тобой, и
даже доктору Прейн обещал свои рекомендации.
Если вы идете, например, по улице, вдруг — навстречу псина, четвертей шести, и прямо на вас, а с вами
даже палки нет, — положение самое некрасивое
даже для мужчины; а между тем стоит только схватить себя за голову и сделать такой вид, что вы хотите ею, то есть своей головой, бросить в собаку, — ни одна собака не выдержит.
Луша так и сказала, совсем фамильярно: «У Прейна», и
даже не думала поправиться, что опять задело набоба за живое. Он подумал сначала, что m-lle Луша не умеет себя держать и сама не понимает, что сказала, но, взглянув на ее лицо, убедился, что
если кто не понимает ничего, так это он.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины),
даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
— Вот что значит Олимп! — продолжал он. — Будь вы просто женщина, не богиня, вы бы поняли мое положение, взглянули бы в мое сердце и поступили бы не сурово, а с пощадой,
даже если б я был вам совсем чужой. А я вам близок. Вы говорите, что любите меня дружески, скучаете, не видя меня… Но женщина бывает сострадательна, нежна, честна, справедлива только с тем, кого любит, и безжалостна ко всему прочему. У злодея под ножом скорее допросишься пощады, нежели у женщины, когда ей нужно закрыть свою любовь и тайну.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает
даже на чай и сахар.
Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Если же нет, то можно опять запечатать; впрочем, можно
даже и так отдать письмо, распечатанное.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин?
даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится,
если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Стало быть,
если допустить глуповцев рассуждать, то, пожалуй, они дойдут и до таких вопросов, как, например, действительно ли существует такое предопределение, которое делает для них обязательным претерпение
даже такого бедствия, как, например, краткое, но совершенно бессмысленное градоправительство Брудастого (см. выше рассказ"Органчик")?
Но, с другой стороны,
если с просвещением фаталистически сопряжены экзекуции, то не требует ли благоразумие, чтоб
даже и в таком, очевидно, полезном деле допускались краткие часы для отдохновения?