Неточные совпадения
Нет, бывало нечто такое
и здесь,
и ожидающие нас страницы туберозовского дневника откроют нам многие мелочи, которые
вовсе не казались мелочами для тех, кто их чувствовал, кто с ними боролся
и переносил их.
А тебе, отец дьякон… я
и о твоей трости, как ты меня просил, думал сказать, но нашел, что лучше всего, чтобы ты с нею
вовсе ходить не смел, потому что это твоему сану не принадлежит…
При всем внешнем достоинстве его манер
и движений он ходил шагами неровными, то несколько учащая их, как бы хотел куда-то броситься, то замедляя их
и, наконец,
вовсе останавливаясь
и задумываясь.
Однако в то самое время, как я восторгался женой моей, я
и не заметил, что тронувшее Наташу слово мое на Преображеньев день других тронуло совершенно в другую сторону,
и я посеял против себя
вовсе нежеланное неудовольствие в некоторых лицах в городе.
— Ее господской воли, батюшка, я, раб ее, знать не могу, — отвечал карла
и сим скромным ответом на мой несообразный вопрос до того меня сконфузил, что я даже начал пред ним изворачиваться, будто я спрашивал его
вовсе не в том смысле. Спасибо ему, что он не стал меня допрашивать: в каком бы то еще в ином смысле таковый вопрос мог быть сделан.
Или же ты с своей авторской высоты
вовсе и не хочешь удостоить меня, попа, своим вниманием?
Я его
и человеком более
вовсе считать не могу после того, что он сделал,
и о деяниях его написал не директору его, а предводителю Туганову.
У него за плечом слева тихо шагает его главный кучер Комарь, баринов друг
и наперсник, давно уже утративший свое крестное имя
и от всех называемый Комарем. У Комаря
вовсе не было с собой ни пытальных орудий, ни двух мертвых голов, ни мешка из испачканной кровью холстины, а он просто нес под мышкой скамейку, старенький пунцовый коверчик да пару бычьих туго надутых пузырей, связанных один с другим суконною покромкой.
— Сомнения, как
и самомнения, тебе, невежде круглому,
вовсе не принадлежат,
и посему достоин делатель мзды своея,
и ты вполне достойное по заслугам своим
и принял. А потому ступай вон, празднословец, из моего дома.
— Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему служил. В Москву
и в Питер покойница езжали, никогда горничных с собою не брали. Терпеть женской прислуги в дороге не могли. Изволят, бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да в гостиницах по коридорам расхаживают, да знакомятся, а Николаша, говорят, у меня как заяц в угле сидит». Они ведь меня за мужчину
вовсе не почитали, а все: заяц.
Вот, например, у Порохонцевых нет часов на камине, да
и камина
вовсе нет; но камин, положим, еще ничего, этого гигиена требует; а зачем эти бра, зачем эти куклы, наконец зачем эти часы, когда в зале часы есть?..
— «Слышу-с»… Дура. Иди вон! Я тебя прогоню, если ты мне еще раз так ответишь. Просто «слышу»,
и ничего больше. Господ скоро
вовсе никаких не будет; понимаешь ты это? не будет их
вовсе! Их всех скоро… топорами порежут. Поняла?
— Нет, я вам правду говорю. Я
вовсе вас не люблю,
и вы мне нимало не нравитесь.
— Владыка к ним даже
вовсе не особенно грозны
и даже совсем не гневливы
и предали их сему терзанию только для одной политики, чтобы не противоречить за чиновников светской власти.
По своей аккуратности
и бережливости, протопопица все время своего пребывания при муже в его ссылке обходилась без прислуги
и брала на себя труды,
вовсе ей непривычные
и непосильные.
В рассказе этом, разумеется, главным образом получили большое место сетования города о несчастьях протопопа, печаль о его отсутствии
и боязнь, как бы не пришлось его
вовсе лишиться.
Извозчики же здесь, по замечанию, очень насмешливы,
и буде наш брат духовный станет их нанимать, но жертвует очень дешево, то они сейчас один о другом выкрикают: „Напрасно, батюшка, с ним сели: он вчера священника в лужу вывалил“, а потому
и не ряжу их
вовсе.
В дело вмешался протоиерей Грацианский: он обратился к народу с речью о суеверии, в которой уверял, что таких чертей, которые снимают платки
и шинели,
вовсе нет
и что бродящий ночами по городу черт есть, всеконечно, не черт, а какой-нибудь ленивый бездельник, находящий, что таким образом, пугая людей в костюме черта, ему удобнее грабить.
В большом зале генерал-губернаторского дома собралось все чиновное сословие города, начиная от губернатора до титулярного советника: правители канцелярий и дел, советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие
и вовсе не кривившие, — все ожидало с некоторым не совсем спокойным ожиданием генеральского выхода.