Неточные совпадения
Это
была особа старенькая, маленькая, желтенькая, вострорылая, сморщенная, с характером самым неуживчивым и до того несносным, что, несмотря на свои золотые руки, она не находила себе места нигде и попала в слуги бездомовного Ахиллы, которому она могла сколько ей угодно трещать и чекотать, ибо он не замечал ни этого треска, ни чекота и самое крайнее раздражение своей старой служанки в решительные минуты прекращал только громовым: «Эсперанса, провались!»
После таких слов Эсперанса обыкновенно исчезала, ибо знала, что иначе Ахилла схватит ее на руки, посадит на крышу своей хаты и оставит там, не снимая, от зари до зари.
— Теперь знаю, что такое! — говорил он окружающим, спешиваясь у протопоповских ворот. — Все эти размышления мои до сих пор предварительные
были не больше как одною глупостью моею; а теперь я наверное вам скажу, что отец протопоп кроме ничего как просто велел вытравить литеры греческие, а не то так латинские. Так, так, не иначе как так; это верно, что литеры вытравил, и если я теперь не отгадал, то сто раз меня дураком
после этого назовите.
За первою надписью, совершенною в первый день иерейства Туберозова,
была вторая: «Проповедовал впервые в соборе
после архиерейского служения.
В этих целебных слезах я облегчил мои досаждения и понял, сколь глупа
была скорбь моя, и долго
после дивился, как дивно врачует природа недуги души человеческой!
Я все это слышал из спальни,
после обеда отдыхая, и, проснувшись, уже не решился прерывать их диспута, а они один другого поражали: оный ритор, стоя за разум Соломона, подкрепляет свое мнение словами Писания, что „Соломон бе мудрейший из всех на земли сущих“, а моя благоверная поразила его особым манером: „Нечего, нечего, — говорит, — вам мне ткать это ваше: бе, да рече, да пече; это ваше бе, — говорит, — ничего не значит, потому что оно еще тогда
было писано, когда отец Савелий еще не родился“.
12-го декабря. Прочитал в газетах, что будто одному мужику, стоявшему наклонясь над водой, вскочила в рот небольшая щука и, застряв жабрами, не могла
быть вытащена, отчего сей ротозей и умер. Чему же
после сего в России верить нельзя? Верю и про профессора.
Ее я, как умел, успокоил, а городничего просил объяснить: „для каких надобностей труп утонувшего человека, подлежащий
после вскрытия церковному погребению,
был отдан ими учителю Варнавке?“ И получил в ответ, что это сделано ими „в интересах просвещения“, то
есть для образования себя, Варнавки, над скелетом в естественных науках.
«Не знаю, насколько правды, что
было такое происшествие, но только
после там тоже и про вас говорка
была», — сообщил мне Данило.
— Отец Савелий, вообразите-с: прохожу улицей и вдруг слышу говор. Мещане говорят о дожде, что дождь ныне ночью
был послан
после молебствия, а сей (Ахилла уставил указательный палец левой руки в самый нос моргавшего Данилки), а сей это опровергал.
— На волю? Нет, сударь, не отпускали. Сестрица, Марья Афанасьевна,
были приписаны к родительской отпускной, а меня не отпускали. Они, бывало, изволят говорить: «
После смерти моей живи где хочешь (потому что они на меня капитал для пенсии положили), а пока жива, я тебя на волю не отпущу». — «Да и на что, говорю, мне, матушка, она, воля? Меня на ней воробьи заклюют».
— То, господа,
было вскоре
после французского замирения, как я со в бозе почившим государем императором разговаривал.
— Госпожа моя, Марфа Андревна, имела желание
быть в Москве, когда туда ждали императора
после всесветной его победы над Наполеоном Бонапарте.
— Нет-с, что вы, батушка, что вы? Как же можно от ласк государя кричать? Я-с, — заключил Николай Афанасьевич, — только как они выпустили меня, я поцеловал их ручку… что счастлив и удостоен чести, и только и всего моего разговора с их величеством
было. А
после, разумеется, как сняли меня из-под пальмы и повезли в карете домой, так вот тут уж я все плакал.
— Трудно? Зато
после будет легко. Все так
будут говорить. Слышишь?
— Я Термосесов, Измаил Петров сын Термосесов, вашего мужа когда-то товарищ по воспитанию, но
после из глупости размолвили; а это князь Афанасий Федосеич Борноволоков, чиновник из Петербурга и ревизор, пробирать здесь всех
будем. Здравствуйте!
Мы ведь с ним большие
были приятели, да
после из глупости немножко повздорили; но все-таки я вам откровенно скажу, ваш муж не по вас.
Туганов сошел с лестницы и усаживался в коляску. Его провожали хозяева, некоторые из гостей, Варнава и протопоп. Варнава
был сильно ободрен: ему казалось, что
после «бездны» фонды его быстро возвысились, и он, неожиданно смело схватив за рукав Туберозова, проговорил...
За ужином Термосесов, оставив дам, подступил поближе к мужчинам и
выпил со всеми. И
выпил как должно, изрядно, но не охмелел, и тут же внезапно сблизился с Ахиллой, с Дарьяновым и с отцом Захарией. Он заговаривал не раз и с Туберозовым, но старик не очень поддавался на сближение. Зато Ахилла
после часовой или получасовой беседы, ко всеобщему для присутствующих удивлению, неожиданно перешел с Термосесовым на «ты», жал ему руку, целовал его толстую губу и даже сделал из его фамилии кличку.
Не менее странно относился он и к людям: он не думал, что предстоящая ему в данную минуту личность жила прежде до встречи с ним и хочет жить и
после, и что потому у нее
есть свои исторические оглядки и свои засматриванья вперед.
На своем циническом языке он простодушно говорил: «я кого обижу,
после на него никогда не сержусь», и это
было верно.
Пример: Ровоам
после Соломона, окруженный друзьями и совоспитанными с ним и предстоявшими пред лицом его, лукаво представлявшими ему, что облегчение народу
есть уничижение собственного его царева достоинства, и как он по их совету приумножил бедствия Израиля.
— Это верно, я вам говорю, — пояснил дьякон и,
выпив большую рюмку настойки, начал развивать. — Я вам даже и о себе скажу. Я во хмелю очень прекрасный, потому что у меня ни озорства, ни мыслей скверных никогда нет; ну, я зато, братцы мои, смерть люблю пьяненький хвастать. Ей-право! И не то чтоб я это делал изнарочно, а так, верно, по природе. Начну такое на себя сочинять, что
после сам не надивлюсь, откуда только у меня эта брехня в то время берется.
— Право! — продолжал дьякон. — Вдруг начну, например, рассказывать, что прихожане ходили ко владыке просить, чтобы меня им в попы поставить, чего даже и сам не желаю; или в другой раз уверяю, будто губернское купечество меня в протодьяконы просят произвесть; а то… — Дьякон оглянулся по чулану и прошептал: — А то один раз брякнул, что будто я в юности
был тайно обручен с консисторского секретаря дочерью! То
есть, я вам говорю,
после я себя за это мало не убил, как мне эту мою продерзость стали рассказывать!
Но как бы там ни
было,
после стихов Повердовни всем обществом за столом овладела самая неподдельная веселость, которой почтмейстерша
была уже и не рада.
«Раз (объяснял он),
было это с певчими, ходил я в штатском уборе на самый верх на оперу „Жизнь за царя“, и от прекрасного пения голосов
после целую ночь в восторге плакал; а другой раз, опять тоже переряженный по-цивильному, ходил глядеть, как самого царя Ахиллу представляли.
В ночь
после смерти отца Савелия карлик Николай Афанасьевич привез разрешение покойного от запрещения, и Савелий
был положен в гробу во всем облачении: огромный, длинный, в камилавке.
После похорон Туберозова Ахилле оставалось совершить два дела: во-первых, подвергнуться тому, чтоб «иной его препоясал», а во-вторых, умереть,
будучи, по словам Савелия, «живым отрицанием смерти». Он непосредственно и торопливо принялся приближать к себе и то и другое. Освободившись от хлопот за погребальным обедом, Ахилла лег на своем войлоке в сеничном чулане и не подымался.
— Огустел весь, — тяжело ответил дьякон и через минуту совсем неожиданно заговорил в повествовательном тоне: — Я
после своей собачонки Какваски… — когда ее мальпост колесом переехал… хотел
было себе еще одного песика купить… Вижу в Петербурге на Невском собачйя… и говорю: «Достань, говорю, мне… хорошенькую собачку…» А он говорит: «Нынче, говорит, собак нет, а теперь, говорит, пошли все понтерб и сетерб»… — «А что, мол, это за звери?..» — «А это те же самые, говорит, собаки, только им другое название».
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют
после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Осип. Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается,
после и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не
буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело
после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
)Да если приезжий чиновник
будет спрашивать службу: довольны ли? — чтобы говорили: «Всем довольны, ваше благородие»; а который
будет недоволен, то ему
после дам такого неудовольствия…
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою
был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке.
После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом
был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?