Неточные совпадения
До самых дверей стала живая улица, и дальше все сдедалось, как обещал проводник. Даже и твердое упование
веры его не осталось в постыжении: расслабленный исцелел. Он встал, он сам вышел на своих ногах «славяще и благодаряще». Кто-то все это записал на записочку, в которой, со слов проводника, исцеленный расслабленный был назван «родственником» орловского купца, через что ему многие завидовали, и исцеленный за поздним временем не пошел уже в свой
бедный обоз, а ночевал под сараем у своих новых родственников.
— Зачем клевещешь на себя? — почти шипела она, дрожа, — чтоб успокоить, спасти
бедную Веру? Бабушка, бабушка, не лги!
— Сядемте, — проговорила Анна Павловна, указывая на сухое дерево. Голос ее дрожал. Видно было, что она делала над собой усилие. — Я хочу с вами поговорить, — продолжала она, — опросить вас, не изменились ли вы? Любите ли вы еще
бедную Веру?
У него даже мелькнула мысль передать ей, конечно в приличной и доступной ей степени и форме, всю длинную исповедь своих увлечений, поставить на неведомую ей высоту Беловодову, облить ее блеском красоты, женской прелести, так, чтобы
бедная Вера почувствовала себя просто Сандрильоной [Золушкой (фр. Cendrillon).] перед ней, и потом поведать о том, как и эта красота жила только неделю в его воображении.
Он иногда даже заставлял их улыбаться. Но он напрасно старался изгнать совсем печаль, тучей севшую на них обеих и на весь дом. Он и сам печалился, видя, что ни уважение его, ни нежность бабушки — не могли возвратить
бедной Вере прежней бодрости, гордости, уверенности в себе, сил ума и воли.
Неточные совпадения
Много опечалились оттого
бедные невольники, ибо знали, что если свой продаст
веру и пристанет к угнетателям, то тяжелей и горше быть под его рукой, чем под всяким другим нехристом.
Все выносили и вытерпели
бедные невольники, лишь бы не переменять православной
веры.
Она любила дарить ему книги, репродукции с модных картин, подарила бювар, на коже которого был вытиснен фавн, и чернильницу невероятно вычурной формы. У нее было много смешных примет, маленьких суеверий, она стыдилась их, стыдилась, видимо, и своей
веры в бога. Стоя с Климом в Казанском соборе за пасхальной
обедней, она, когда запели «Христос воскресе», вздрогнула, пошатнулась и тихонько зарыдала.
«
Бедная!» — с грустью думал он, вышел и сел на паперть в ожидании
Веры.
Отчего же милее? Может быть, бабушка теперь щадит ее, думалось
Вере, оттого, что ее женское, глубокое сердце открылось состраданию. Ей жаль карать
бедную, больную, покаявшуюся, — и она решилась покрыть ее грех христианским милосердием.