Неточные совпадения
— Нет, видите, — повернувшись лицом к Лизе и взяв ее за колено, начала сестра Феоктиста: — я ведь
вот церковная, ну, понимаете, православная, то есть по нашему, по русскому закону крещена, ну
только тятенька мой жили в нужде большой.
Вот умираю, хочу селянку с севрюжинкой, да и
только.
Верстовой столб представляется великаном и совсем как будто идет, как будто вот-вот нагонит; надбрежная ракита смотрит горою, и запоздалая овца, торопливо перебегающая по разошедшимся половицам моста, так хорошо и так звонко стучит своими копытками, что никак не хочется верить, будто есть люди, равнодушные к красотам природы, люди, способные то же самое чувствовать, сидя вечером на каменном порожке инвалидного дома, что чувствуешь
только, припоминая эти милые, теплые ночи, когда и сонная река, покрывающаяся туманной дымкой, <и> колеблющаяся возле ваших ног луговая травка, и коростель, дерущий свое горло на противоположном косогоре, говорят вам: «Мы все одно, мы все природа, будем тихи теперь, теперь такая пора тихая».
— Конечно, конечно, не все,
только я так говорю… Знаешь, — старческая слабость: все как ты ни гонись, а всё старые-то симпатии, как старые ноги, сзади волокутся. Впрочем, я не спорщик.
Вот моя молодая команда, так те горячо заварены, а впрочем, ладим, и отлично ладим.
Вот тоже доктор у нас есть, Розанов, человек со странностями и даже не без резкостей, но и у этого самые резкости-то как-то затрудняюсь, право, как бы тебе выразить это… ну,
только именно резки,
только выказывают прямоту и горячность его натуры, а вовсе не стремятся смять, уничтожить, стереть человека.
— Они тоже обе не спали. Садитесь-ка,
вот пейте пока чай, Бог даст все обойдется.
Только другой раз не пугай так мать.
— И это можно, но ты мне
только скажи
вот: ты с уважением любишь или нет?
Здесь свечечка оказывалась еще бессильнее при темных обоях комнаты.
Только один неуклюжий, запыленный чехол, окутывавший огромную люстру с хрустальными подвесками, невозможно выделялся из густого мрака, и из одной щелки этого чехла на Помаду смотрел крошечный огненный глазок. Точно Кикимора подслушала Помадины думы и затеяла пошутить с ним: «
Вот, мол, где я сижу-то: У меня здесь отлично, в этом пыльном шалашике».
— У нас теперь, — хвастался мещанин заезжему человеку, — есть купец Никон Родионович, Масленников прозывается,
вот так человек! Что ты хочешь, сейчас он с тобою может сделать; хочешь, в острог тебя посадить — посадит; хочешь, плетюганами отшлепать или так в полицы розгам отодрать, — тоже сичас он тебя отдерет. Два слова городничему повелит или записочку напишет, а ты ее, эту записочку,
только представишь, — сичас тебя в самом лучшем виде отделают.
Вот какого себе человека имеем!
— Приду, приду непременно;
вот только заведу домой дочку. Пойдем, Варюшка, — отнесся он к ребенку, и они расстались.
—
Вот, Евгения Петровна, — начал он после первого приветствия, — Розанов-то наш легок на помине.
Только поговорили о нем сегодня, прихожу домой, а от него письмо.
— Ну, это еще байдуже; а
вот як бы у купи, то вай, вай, вай… лягай, та и помри, то шкоды
только ж.
— А я называю развратом
вот этакую пошлую болтовню при молодой женщине, которая
только что вышла замуж и, следовательно, уважает брак.
— Ну
вот. Вы, милостивый государь, с нами познакомьтесь. Мы хоша и мужики пишемся, ну мы людей понимаем, какой сорт к чему относится. Мы тебя не обидим…
только нас не обидь, — опять усмехнувшись, докончил Канунников.
— Да-с. Мы служащие у Ильи Артамоновича Нестерова,
только Пармен Семенович над всеми делами надзирают, вроде как директора, а я часть имею; рыбными промыслами заведую. Вы пожалуйте ко мне как-нибудь,
вот вместе с господином Лобачевским пожалуйте. Я там же в нестеровском доме живу. В контору пожалуйте. Спросите Андрияна Николаева: это я и есть Андриян Николаев.
—
Вот слово-то, — произнес сквозь смех Андриян Николаев. — Чего
только это стоит? — и, смеясь же, зашагал по переулку, увертываясь воротником лисьей шубы.
— Некогда, Дмитрий Петрович. Непорядки все. Я ведь да няня, повар Сергей да швея Ненила,
только всего и людей. Нынче
вот барышня Лизавета Егоровна пожаловали на извозчика и приказали разыскать вас и просить. Я уж с полчаса места дожидаюсь.
— А! а!
Вот вам и отец! Головою сына выдаю, мол: извольте его вам,
только меня, седого дурака, не трогайте, Прекрасно! прекрасно!
Вот отец так отец!
— Комедия, право, — весело вставил доктор, — трус труса пугает.
Вот, Райнер, нет у нас знакомого полицейского, надеть бы мундир да в дверь.
Только дух бы сильный пошел.
— Пожалуйте, пожалуйте, докладывать не надо. Я
вот только посвечу вам: генерал в своем кабинете, в мезонине.
«Чтобы черт меня взял, — думал Розанов, — прекрасная эта бабочка, Полинька Калистратова!
Вот если бы вместо Ольги-то Александровны была такая женщина, — и гром бы меня не отшиб. Да
только уж, видно, так и шабаш».
—
Вот и прекрасно: этого
только недоставало.
Вот ваша и гуманность: с рук долой — и кончено.
— Да я уж привык к таким встрепкам,
только досадно подумать, за что это на мою долю их так много выпадает. Ведь
вот всегда так, как видите. Ну чем я виноват сегодня?
— Так
вот ты, Баранов, и сообрази, — говорил гораздо тише совсем опьяневший женский голос. — Что ж она, Жанетка,
только ведь что французинка называется, а что она против меня? Тьфу,
вот что она. Где ж теперь, Баранов, правда!
— Хороший, Анна Львовна, да
только все-таки лучше подождемте. Он может здесь бывать, но не жить пока… понимаете, пока мы не окрепли. А тогда всех, и его и всех, кто у него живет, всех примем. До тех пор
вот Грабилину уступим три комнаты: он один может платить за три.
— Так
вот, господа, — начал Белоярцев, — вы сами видите на опыте несомненные выгоды ассоциации. Ясное дело, что, издержав в месяц
только по двадцати пяти рублей, каждый из нас может сделать невозможные для него в прежнее время сбережения и ассоциация может дозволить себе на будущее время несравненно большие удобства в жизни и даже удовольствия.
— Да
вот их, все разбежались. Как вороны, почуяли, что корму нет больше, и разбежались все. Теперь, докладываю вам, который
только наскочит, цапнет что ему надо и мчит.
— Да
вот же всё эти, что опивали да объедали его, а теперь тащат, кто за что схватится. Ну,
вот видите, не правду ж я говорила: последний халат —
вот он, — один
только и есть, ему самому, станет обмогаться, не во что будет одеться, а этот глотик уж и тащит без меня. — «Он, говорит, сам обещал», перекривляла Афимья. — Да кто вам, нищебродам, не пообещает! Выпросите. А
вот он обещал, а я не даю:
вот тебе и весь сказ.
— Ах, фуй! Что это вы такое! Полноте, пожалуйста, — останавливал мирянина Белоярцев. — Никаких у нас особенностей нет: живем себе вместе, чтоб дешевле обходилось, да и
только. Вы, сделайте милость, заходите.
Вот у нас в пятницу собираются, вы и заходите.
— Прощай!
Вот это письмо передай,
только не по почте. Я не знаю адреса, а Красин его знает. Передай и оставайся.
— А не поехала, да
вот тебе и
только. Знаешь, чай, у ней сказ короток.
— Нет-с, я выражаюсь верно, — отвечал тот. — Я читал ее повести, — бездарнейший стервец и
только, а вы
вот ею потчуете наших читателей; грузите ее вместо балласта.
— Да, — проговорила, потянувшись на кресле, Ступина. — Это
вот только, как говорят у нас на Украйне: «do naszego brzega nie plynie nic dobrego», [К нашему берегу не плывет ничего хорошего (полъск.).] — и пошла в свою холодную комнату.
—
Вот в чем обязанность мужа! Слышали? — спросил Евгению Петровну Розанов, — та
только улыбнулась.