Неточные совпадения
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой фигуре и, охватив своими античными руками худую шею отца, плакала
на его
груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа,
ангелы божии радуются
на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся в молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не скорым шагом Бахарев. Он не мог ни слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел...
Неточные совпадения
Статую эту, долженствовавшую представить молящегося
ангела, он выписал из Москвы; но отрекомендованный ему комиссионер, сообразив, что в провинции знатоки скульптуры встречаются редко, вместо
ангела прислал ему богиню Флору, много лет украшавшую один из заброшенных подмосковных садов екатерининского времени — благо эта статуя, весьма, впрочем, изящная, во вкусе рококо, с пухлыми ручками, взбитыми пуклями, гирляндой роз
на обнаженной
груди и изогнутым станом, досталась ему, комиссионеру, даром.
Любовь Андреевна(глядит в окно
на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда
на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья,
ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с
груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!
Отец игумен и благословили меня за это в пустую избу
на огород перевесть и поставить мне образ «Благое молчание», пишется Спас с крылами тихими, в виде
ангела, но в Саваофовых чинах заместо венца, а ручки у
груди смирно сложены.
Элиза Августовна не проронила ни одной из этих перемен; когда же она, случайно зашедши в комнату Глафиры Львовны во время ее отсутствия и случайно отворив ящик туалета, нашла в нем початую баночку rouge végétal [румян (фр.).], которая лет пятнадцать покоилась рядом с какой-то глазной примочкой в кладовой, — тогда она воскликнула внутри своей души: «Теперь пора и мне выступить
на сцену!» В тот же вечер, оставшись наедине с Глафирой Львовной, мадам начала рассказывать о том, как одна — разумеется, княгиня — интересовалась одним молодым человеком, как у нее (то есть у Элизы Августовны) сердце изныло, видя, что ангел-княгиня сохнет, страдает; как княгиня, наконец, пала
на грудь к ней, как к единственному другу, и живописала ей свои волнения, свои сомнения, прося ее совета; как она разрешила ее сомнения, дала советы; как потом княгиня перестала сохнуть и страдать, напротив, начала толстеть и веселиться.
Ого! я невредим. // Каким страданиям земным //
На жертву
грудь моя ни предавалась, // А я всё жив… я счастия желал, // И в виде
ангела мне бог его послал; // Мое преступное дыханье // В нем осквернило божество, // И вот оно, прекрасное созданье. // Смотрите — холодно, мертво. // Раз в жизни человека мне чужого, // Рискуя честию, от гибели я спас, // А он — смеясь, шутя, не говоря ни слова, // Он отнял у меня всё, всё — и через час.