Неточные совпадения
Красавица ушла с крылечка в горницу, а вслед за нею через несколько минут туда же ушла и Марина Абрамовна. Тарантас
был совсем готов: только сесть да ехать. Солнышко выглянуло своим
красным глазом; извозчики длинною вереницею потянулись со двора. Никитушка зевнул и как-то невольно крякнул.
Он
был обнесен со всех сторон
красною кирпичною стеною, на которой по углам
были выстроены четыре такие же
красные кирпичные башенки.
Ничего живописного не
было в положении этого подгородного монастыря: как-то потерянно смотрел он своими
красными башенками, на которые не
было сделано даже и всходов.
Это
была очень просторная горница, разделенная пополам ширмами
красного дерева, обитыми сверху до половины зеленою тафтою.
Ему лет под пятьдесят, он полон, приземист, с совершенно
красным лицом и сине-багровым носом, вводящим всех в заблуждение насчет его склонности к спиртным напиткам, которых Перепелицын не
пил отроду.
Егор Николаевич один сидел в зале за самоваром и
пил чай из большого
красного стакана, над которым носились густые клубы табачного дыма.
— Да, не все, — вздохнув и приняв угнетенный вид, подхватила Ольга Сергеевна. — Из нынешних институток
есть такие, что, кажется, ни перед чем и ни перед кем не
покраснеют. О чем прежние и думать-то, и рассуждать не умели, да и не смели, в том некоторые из нынешних с старшими зуб за зуб. Ни советы им, ни наставления, ничто не нужно. Сами всё больше других знают и никем и ничем не дорожат.
Вся семья, кроме старухи, сидела на балконе. На дворе
были густые летние сумерки, и из-за меревского сада выплывала
красная луна.
Даже
красный свет лучин, запылавших в крестьянских хатах, можно
было заметить, когда совсем уж ткнешься носом в занесенную снегом суволоку, из которой бельмисто смотрит обледенелое оконце.
Женни
краснела при этом вопросе. Ей
было досадно, что Лиза так странно ставит дело.
— Да какая ж драма? Что ж, вы на сцене изобразите, как он жену бил, как та выла, глядючи на
красный платок солдатки, а потом головы им разнесла? Как же это ставить на сцену! Да и борьбы-то нравственной здесь не представите, потому что все грубо, коротко. Все не борется, а… решается. В таком быту народа у него нет своей драмы, да и
быть не может: у него
есть уголовные дела, но уж никак не драмы.
Люцернский пастор говорил удивительную проповедь. Честь четырех кантонов для слушателей этой проповеди
была воплощена в куске белого полотна с
красным крестом. Люди дрожали от ненависти к французам.
В роковой час полудня взвод французских гренадер вынес из дома ландсмана шест с куском белого полотна, на котором
был нашит
красный крест. [Автор надеется, что для него необязательно следовать неотступно свидетельствам Тьера (прим. Лескова).]
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает в коричневый тон, другая согревается,
краснеет; иглистые
ели и сосны становятся синими, в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
Совсем, так-таки совсем
был институтский Малек-Адель: вот сейчас поцелует, завернется
красным плащом и, улегшись в мусульманскую гробницу, скажет: «плачь обо мне, прекрасная христианка, и умри на моем гробе».
Искренно ответили только Арапов и Бычков, назвавшие себя прямо
красными. Остальные, даже не исключая Райнера, играли словами и выходили какими-то пестрыми. Неприкосновенную белизну сохранили одни феи, да еще Брюхачев с Белоярцевым не солгали. Первый ничего не ответил и целовал женину руку, а Белоярцев сказал, что он в жизни понимает только одно прекрасное и никогда не
будет принадлежать ни к какой партии.
Некоторые, точно,
краснели. В числе краснеющих
был Розанов, Райнер и Рациборский.
В тот вечер, когда происходил этот разговор,
было и еще одно существо, которое
было бы очень способно
покраснеть от здешних ораторств, но оно здесь
было еще ново и не успело осмотреться.
На одной лавочке, в конце бульвара, сидел высокий сутуловатый человек с большою головою, покрытою совершенно белыми волосами, и с сильным выражением непреклонной воли во всех чертах умного лица. Он
был одет в ватную военную шинель старой формы с капюшоном и в широкодонной военной фуражке с бархатным околышем и
красными кантами.
Ольга Александровна не ссорилась и старалась
быть всем довольною. Только квартира ей не совсем нравилась: сыровата оказалась, да Ольге Александровне хотелось иметь при жилье разные хозяйственные удобства, которых Розанов не имел в виду при спешном найме. Еще Ольге Александровне очень не понравилась купленная мужем тяжелая мебель из
красного дерева, но она и в этом случае ограничилась только тем, что почасту называла эту мебель то дровами, то убоищем.
— Ничего я, Дмитрий Петрович, не
буду слушать, — проговорила Полинька,
краснея и отворачиваясь к зеркалу завязывать шляпку.
Послали девушку посмотреть комнату, которая отдавалась от жильцов по задней лестнице. Комната
была светлая, большая, хорошо меблированная и перегороженная прочно уставленными ширмами
красного дерева. Лиза велела взять ее и послала за своими вещами.
Неточные совпадения
Городничий. А, черт возьми, славно
быть генералом! Кавалерию повесят тебе через плечо. А какую кавалерию лучше, Анна Андреевна,
красную или голубую?
Городничий. Э? вишь, чего захотела! хорошо и
красную. Ведь почему хочется
быть генералом?
Поспел горох! Накинулись, // Как саранча на полосу: // Горох, что девку
красную, // Кто ни пройдет — щипнет! // Теперь горох у всякого — // У старого, у малого, // Рассыпался горох // На семьдесят дорог!
Горазд он
был балясничать, // Носил рубаху
красную, // Поддевочку суконную, // Смазные сапоги;
Садятся два крестьянина, // Ногами упираются, // И жилятся, и тужатся, // Кряхтят — на скалке тянутся, // Суставчики трещат! // На скалке не понравилось: // «Давай теперь попробуем // Тянуться бородой!» // Когда порядком бороды // Друг дружке поубавили, // Вцепились за скулы! // Пыхтят,
краснеют, корчатся, // Мычат, визжат, а тянутся! // «Да
будет вам, проклятые! // Не разольешь водой!»