Неточные совпадения
Наконец на высоком пороге показалась стройная
девушка, покрытая большим шейным платком, который плотно охватывал ее молодую головку, перекрещивался на свежей груди и крепким узлом
был завязан сзади.
— А тетенька-то как обрадовались: на крыльцо уж вышли встречать, ожидают вас. У нас завтра престол, владыко
будут сами служить; закуска
будет, и мирские из города
будут, — трещала
девушка скороговоркою.
— Экипаж на житный двор, а лошадей в конюшню! Тройку рабочих пусть выведут пока из стойл и поставят под сараем, к решетке. Они смирны, им ничего не сделается. А мы пойдемте в комнаты, — обратилась она к ожидавшим ее
девушкам и, взяв за руки Лизу и Женни, повела их на крыльцо. — Ах, и забыла совсем! — сказала игуменья, остановясь на верхней ступеньке. — Никитушка! винца ведь не
пьешь, кажется?
Чаек подали, и
девушки, облокотясь на подушечки, стали
пить. Сестра Феоктиста уселась в ногах, на кровати.
Девушки, утомленные шестидневной дорогой, очень рады
были мягкой постельке и не хотели чаю. Сестра Феоктиста налила им по второй чашке, но эти чашки стояли нетронутые и стыли на столике.
— Все дворянством своим кичится, стало
быть. У вас, говорит, все необразование, кляузы, говорит, наушничество. Такая ядовитая
девушка, бог с ней совсем.
— Ты! Ну, для тебя давай,
буду есть.
Девушки взяли стулья и сели к столу.
— Здравствуй, Женичка! — безучастно произнесла Ольга Сергеевна, подставляя щеку наклонившейся к ней
девушке, и сейчас же непосредственно продолжала: — Положим, что ты еще ребенок, многого не понимаешь, и потому тебе, разумеется, во многом снисходят; но, помилуй, скажи, что же ты за репутацию себе составишь? Да и не себе одной: у тебя еще
есть сестра
девушка. Положим опять и то, что Соничку давно знают здесь все, но все-таки ты ее сестра.
— Это гадко, а не просто нехорошо. Парень слоняется из дома в дом по барынькам да сударынькам, везде ему рады. Да и отчего ж нет? Человек молодой, недурен, говорить не дурак, — а дома пустые комнаты да женины капризы помнятся; эй, глядите, друзья, попомните мое слово:
будет у вас эта милая Зиночка ни
девушка, ни вдова, ни замужняя жена.
— Ну,
будь по-твоему, ну, повес; а все же не выгонять их из дому, когда
девушки в доме. Игуменья промолчала.
Пружина безмятежного приюта действовала: Зина уезжала к мужу. Она энергически протестовала против своей высылки, еще энергичнее протестовала против этого мать ее, но всех энергичнее
был Егор Николаевич. Объявив свою непреклонную волю, он ушел в кабинет, многозначительно хлопнул дверью, велел кучерам запрягать карету, а горничной
девушке Зины укладывать ее вещи. Бахарев отдал эти распоряжения таким тоном, что Ольга Сергеевна только проговорила...
Сведения, сообщенные ими, разумеется,
были очень ограничены и нимало не удовлетворили беспокойного любопытства
девушки.
— Что
будет через эти два дня… Боже мой!.. А я вас познакомлю с одной замечательной
девушкой. В ней виден положительный талант и чувство, — добавила маркиза, вставая и впадая в свою обычную колею.
Этим временем в гостиную из задних комнат вошли три
девушки. Одна из них
была Рогнеда Романовна, другая — дочь маркизы, а третья — Лиза.
Девушка шла довольно скоро, несколько вразвал. В руках у нее
были две книги, пачка папиросных гильз, стклянка с бесцветной жидкостью.
Девушка еще дорогой рассказала ему все, что у них произошло дома. Помада знал Ольгу Александровну так хорошо, что много о ней ему рассказывать
было нечего.
Абрамовна отстаивала Лизину репутацию даже в глазах самых ничтожных людей, каковы для нее
были дворник, кучер, соседские
девушки и богатыревский поваренок.
В этой комнате стоял старенький, вероятно с какого-нибудь чердачка снесенный столик, за которым, стоя,
ели из деревянной чашки три прехорошенькие горничные
девушки. С ними вместе помещался на белой деревянной табуретке, обедал и, по-видимому, очень их смешил молодой человек в коричневом домашнем архалучке.
— Где ты живешь? ну где? где? Этак разве
девушки добрые живут? Ты со вставанья с голой шеей пройдешь, а на тебя двадцать человек смотреть
будут.
Обе женщины молчали, и обеим им
было очень тяжело; но няня не умилялась над Лизой и не слыхала горьких слез, которыми до бела света проплакала под своим одеялом со всеми и со всем расходящаяся
девушка.
— Прекрасно-с, прекрасно, — говорил Белоярцев молоденькой
девушке, — даже и таким образом я могу доказать вам, что никто не имеет права продать или купить землю. Пусть
будет по-вашему, но почитайте-ка внимательнее, и вы увидите, что там оказано: «наследите землю», а не «продайте землю» или не «купите землю».
Мы должны
были отпустить трех
девушек и остались при одной Марфе с ее мужем.
— Вот здесь мы
будем спать с тобою, Агата, — говорила Мечникова, введя за собою сестру в свою спальню, — здесь
будет наша зала, а тут твой кабинетец, — докончила она, введя
девушку в известную нам узенькую комнатку. — Здесь ты можешь читать,
петь, работать и вообще делать что тебе угодно. В своей комнате ты полная госпожа своих поступков.
Отсюда начинается один анекдот, который случился с этою
девушкою и
был поводом к самым печальным явлениям для некоторых лиц в нашем романе.
—
Пью, — отвечала
девушка, наливая себе другую рюмку, и опять ее
выпила.
— Да, все это странно, очень странно, — говорил Райнер, — но погодите, у меня
есть некоторые догадки… С этой
девушкой делают что-нибудь очень скверное.
Райнера нимало не оскорбили эти обидные слова: сердце его
было полно жалости к несчастной
девушке и презрения к людям, желавшим сунуть ее куда попало для того только, чтобы спустить с глаз.
— Помилуйте, да мало ли чего на свете не бывает, нельзя же все так прямо и рассказывать. Журнал читается в семействах, где
есть и женщины, и
девушки, нельзя же нимало не щадить их стыдливости.
Николая Степановича Вязмитинова не
было дома: он, переговорив с своим начальством, снова отправился в командировку;
девушка растапливала печи в кабинете, зале и гостиной; няни и мамки не
было дома.
Послали
девушку посмотреть комнату, которая отдавалась от жильцов по задней лестнице. Комната
была светлая, большая, хорошо меблированная и перегороженная прочно уставленными ширмами красного дерева. Лиза велела взять ее и послала за своими вещами.
Лука Никонович
был женат, по приказанию родительскому, на богатой
девушке, которой он не любил и с которою в жизни не нашел никакого утешения; но сестру свою, Ульяну Никоновну, он выдал замуж за мирового посредника Звягина по взаимной склонности и жил с зятем в большой дружбе, любил сестру, разделился с нею по-братски, крестил ее детей и заботился поокруглить и расширить небольшой наследственный зятнин участок.
Неточные совпадения
Он видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания; видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения молодой барыни в кладовой, видел, что Кити
была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к нему объявить, что
девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает.
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил, что такие виды на него Свияжского
есть только его ни на чем не основанное предположение, и потому он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой
девушке. Домашняя же жизнь Свияжских
была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин,
был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
Степан Аркадьич вздохнул, отер лицо и тихими шагами пошел из комнаты. «Матвей говорит: образуется; но как? Я не вижу даже возможности. Ах, ах, какой ужас! И как тривиально она кричала, — говорил он сам себе, вспоминая ее крик и слова: подлец и любовница. — И, может
быть,
девушки слышали! Ужасно тривиально, ужасно». Степан Аркадьич постоял несколько секунд один, отер глаза, вздохнул и, выпрямив грудь, вышел из комнаты.
Когда они вошли, девочка в одной рубашечке сидела в креслице у стола и обедала бульоном, которым она облила всю свою грудку. Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама
ела девушка русская, прислуживавшая в детской. Ни кормилицы, ни няни не
было; они
были в соседней комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.
Русская
девушка ухаживала за мадам Шталь и, кроме того, как замечала Кити, сходилась со всеми тяжело-больными, которых
было много на водах, и самым натуральным образом ухаживала зa ними.