Неточные совпадения
— А тетенька-то как обрадовались: на крыльцо уж
вышли встречать, ожидают вас.
У нас завтра престол, владыко будут сами служить; закуска будет, и мирские из города будут, — трещала девушка скороговоркою.
Из-за угла улицы, действительно, послышался колокольчик, и, прежде чем он замолк
у ворот училища, доктор встал, пожал всем руки и, взяв фуражку, молча
вышел за двери. Зарницын и Вязмитинов тоже стали прощаться.
— Она хозяйничает;
у нее все так хорошо, так тихо, что не
вышел бы из дома, — сочла нужным сказать Лиза.
— Да, как же! Нет, это тебя выучили быть такой хорошей. Люди не родятся такими, какими они после
выходят. Разве я была когда-нибудь такая злая, гадкая, как сегодня? —
У Лизы опять навернулись слезы. Она была уж очень расстроена: кажется, все нервы ее дрожали, и она ежеминутно снова готова была расплакаться.
Сначала, когда Ольга Сергеевна была гораздо моложе и еще питала некоторые надежды хоть раз
выйти с достоинством из своего замкнутого положения, Бахареву иногда приходилось долгонько ожидать конца жениных припадков; но раз от раза, по мере того как взбешенный гусар прибегал к своему оригинальному лечению, оно
у него все шло удачнее.
— Чего? да разве ты не во всех в них влюблен? Как есть во всех. Такой уж ты, брат, сердечкин, и я тебя не осуждаю. Тебе хочется любить, ты вот распяться бы хотел за женщину, а никак это
у тебя не
выходит. Никто ни твоей любви, ни твоих жертв не принимает, вот ты и ищешь все своих идеалов. Какое тут, черт, уважение. Разве, уважая Лизу Бахареву, можно уважать Зинку, или уважая поповну, рядом с ней можно уважать Гловацкую?
— Батюшка мой! — говорил доктор, взойдя в жилище конторщика, который уже восстал от сна и ожидал разгадки странного появления барышни, — сделайте-ка вы милость, заложите поскорее лошадку да слетайте в город за дочкою Петра Лукича. Я вот ей пару строчек
у вас черкну. Да выходите-то, батюшка, сейчас: нам нужно
у вас барышню поместить. Вы ведь не осердитесь?
И она считала эти обязанности своим преимущественным назначением вовсе не вследствие какой-нибудь узкой теории, а так это
у нее просто так
выходило, и она так жила.
— Что ж это такое, мой милый доктор, значит? —
выслав всех вон из комнаты, расспрашивала
у Розанова камергерша Мерева.
Зато теперь, встретив Помаду
у одинокой Лизы, она нашла, что он как-то будто
вышел из своей всегдашней колеи. Во всех его движениях замечалась при Лизе какая-то живость и несколько смешная суетливость. Взошел смелой, но тревожной поступью, поздоровался с Женни и сейчас же начал доклад, что он прочел Милля и сделал отметки.
Бог их знает, как
у них там
выходит, а
выходит.
Гость и хозяйка
вышли на крыльцо. Доктор взял
у садовника повод своей лошади и протянул руку Лизе.
— Да, считаю, Лизавета Егоровна, и уверен, что это на самом деле. Я не могу ничего сделать хорошего: сил нет. Я ведь с детства в каком-то разладе с жизнью. Мать при мне отца поедом ела за то, что тот не умел низко кланяться; молодость моя прошла
у моего дяди, такого нравственного развратителя, что и нет ему подобного. Еще тогда все мои чистые порывы повытоптали. Попробовал полюбить всем сердцем… совсем черт знает что
вышло. Вся смелость меня оставила.
— В лавку побежала. Все мурашки
у соловья
вышли: послала мурашек купить.
Давыдовская
вышла, размахивая трубкой, которая
у нее неудачно закурилась с одной стороны.
—
У кого это мы были? — спрашивал Арапова Розанов,
выходя из-под темной арки на улицу.
У Райнера набежали на глаза слезы, и он,
выйдя из-за стола, прислонился лбом к окну в гостиной.
— Ну, спасибо, спасибо, что покучились, — говорил Канунников, тряся Розанову обе руки. — А еще спасибо, что бабам стомаху-то разобрал, — добавил он, смеючись. —
У нас из-за этой стомахи столько, скажу тебе, споров было, что беда, а тут, наконец того, дело совсем другое
выходит.
— Уж вреда не
выйдет, а
у меня из двадцати хотя пять, хоть две найдутся способные идти далее. Терпение уж необходимое.
Утром Райнер с доктором собирались
выйти вместе и, снаряжаясь, пошучивали над вчерашним экстренным заседанием
у маркизы. Райнер говорил, что ему надо ехать в Петербург, что его вызывают.
— И
у Арапова так точно
выходило.
«
У!
у! скотина жестокая!» — подумал Арапов, глядя на тщательную работу Бычкова, а тот как-будто услыхал это, тотчас же
вышел за двери и, взяв в другой комнате своего ребенка, запел с ним...
Выходя, он думал: «только надо подальше от всех», — и мимоходом нанял первую попавшуюся ему квартиру в четыре комнаты; купил
у Сухаревой подержанную мебель, нанял девушку и заказал топить, а на другой день, перед вечером, встретил на дворе купца Репина на Солянке дорожный возок, из которого вылезли три незнакомые барыни, а потом и Ольга Александровна с дочкой.
Только что общество наше
вышло на площадку, оно повстречалось с тремя ухарскими франтами, из которых средний, атлет страшного роста, косая сажень в плечах, с усами а la Napoleon III, [Как
у Наполеона III. (франц.).] выпятив вперед высоко поднятый локоть левой руки, сорвал с себя шляпу и, сделав Полиньке гримасу, сказал...
Лиза была в это время в разладе с своими и не
выходила за порог своей комнаты. Полинька Калистратова навещала ее аккуратно каждое утро и оставалась
у ней до обеда. Бертольди Ольга Сергеевна ни за что не хотела позволить Лизе принимать в своем доме; из-за этого-то и произошла новая размолвка Лизы с матерью.
Полинька Калистратова обыкновенно уходила от Лизы домой около двух часов и нынче ушла от Лизы в это же самое время. Во всю дорогу и дома за обедом Розанов не
выходил из головы
у Полиньки. Жаль ей очень его было. Ей приходили на память его теплая расположенность к ней и хлопоты о ребенке, его одиночество и неуменье справиться с своим положением. «А впрочем, что можно и сделать из такого положения?» — думала Полинька и
вышла немножко погулять.
Одевшись, Розанов
вышел за драпировку и остолбенел: он подумал, что
у него продолжаются галлюцинации. Он протер глаза и, несмотря на стоявший в комнате густой сумрак, ясно отличил лежащую на диване женскую фигуру. «Боже мой! неужто это было не во сне? Неужто в самом деле здесь Полинька? И она видела меня здесь!.. Это гостиница!» — припомнил он, взглянув на нумерную обстановку.
Лакей подал спрошенный
у него Бертольди чай, повесил за драпировку чистое полотенце, чего-то поглазел на приехавших барышень, спросил их паспорты и
вышел.
— Как бы обдуманным ни казалось всякое новое дело, а всегда
выходит, что что-нибудь не додумано и забыто, — начал он своим бархатным баском. — Мы решили, как нам жить и как расширять свое дело, а вот сегодняшний случай показал, что это далеко не все. Сегодня вот
у Лизаветы Егоровны был гость.
Евгения Петровна накинула бурнус и
вышла со старухой. Через час они остановили своего извозчика
у дома ассоциации.
Как Алексей Сергеевич Богатырев отыскивал родственников, так он ползком, на дне морском, где только мог, добывал работу для гражданок Дома; которой добыл переводы, которой нашел музыкальные уроки, которой уступил часть своих уроков, — словом, в течение месяца всем достал занятий, кроме Бертольди, которая, как
вышло на поверку, хвастала своими трудами
у какого-то известного ей московского пошляка-редактора.
— Да кто лечит? Сулима наш прописывает. Вот сейчас перед вашим приходом чуть с ним не подралась: рецепт прописал, да смотрю, свои осматки с ног скидает, а его новые сапожки надевает. Вам, говорит, пока вы больны,
выходить некуда. А он молчит. Ну что же это такое: последние сапожонки, и то
у живого еще с ног волокут! Ведь это ж аспиды, а не люди.
Потом Белоярцев пойдет поспать, в сумерки встанет, съест
у себя в комнате втихомолочку вареньица или миндальных орешков и
выходит в том же архалучке в залу, где уже кипит самовар и где все готовы слушать его веселые и умные речи.
Петровского, как только он
вышел на улицу, встретил молодой человек, которому коллежский советник отдал свой бумажник с номинациею и другими бумагами. Тут же они обменялись несколькими словами и пошли в разные стороны.
У первого угла Петровский взял извозчика и велел ехать в немецкий клуб.
Старуха вырвала
у Евгении Петровны свечу, махнула головою Райнеру и тихо
вышла с ним из залы.
Одевшись, Вязмитинов
вышел в залу с пачкою полученных в его отсутствие писем, сел
у стола с стаканом чаю и начал их перечитывать.
У Лизы совсем отчетливо
выходило...
Неточные совпадения
Здесь есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только этот Добчинский куда-нибудь
выйдет из дому, то он там уж и сидит
у жены его, я присягнуть готов…
— Уж будто вы не знаете, // Как ссоры деревенские //
Выходят? К муженьку // Сестра гостить приехала, //
У ней коты разбилися. // «Дай башмаки Оленушке, // Жена!» — сказал Филипп. // А я не вдруг ответила. // Корчагу подымала я, // Такая тяга: вымолвить // Я слова не могла. // Филипп Ильич прогневался, // Пождал, пока поставила // Корчагу на шесток, // Да хлоп меня в висок! // «Ну, благо ты приехала, // И так походишь!» — молвила // Другая, незамужняя // Филиппова сестра.
Не ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, // Качается, валяется, // Дерется и целуется //
У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как
вышли на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую // С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар
у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого
выйдет.
Но это-то и делает рукопись драгоценною, ибо доказывает, что она
вышла несомненно и непосредственно из-под пера глубокомысленного администратора и даже не была на просмотре
у его секретаря.