Неточные совпадения
— Потом
он подошел к трупу и
стал у изголовья гроба, и в это время вдруг отец Спиридонова вбежал, рыдая, в зал, упал
пред гробом на колени и закричал: «О, кто же
им ответит за тебя, что я тебя любил, а не твое богатство?» И тихий голос отвечал скромно: «Я».
Глафира Васильевна в сопровождении Висленева скорою походкой прошла две гостиных, библиотеку, наугольную и вступила в свой кабинет. Здесь Висленев поставил лампу и, не отнимая от нее своей руки,
стал у стола. Бодростина стояла спиной к
нему, но, однако, так, что
он не мог ничего видеть в листке, который она
пред собою развернула. Это было письмо из Петербурга, и вот что в
нем было написано, гадостным каракульным почерком, со множеством чернильных пятен, помарок и недописок...
Желание окончить с моим существованием минутами было во мне так сильно, что я даже рада была бы смерти, и потому, когда муж хотел убить меня, я, не укрощая
его бешенства, скрестила на груди руки и
стала пред пистолетом, который
он взял в своем азарте.
— Ну, а я говорю, что она не будет ни хорошей женой, ни хорошей матерью; мне это сердце мое сказало, да и я знаю, что Подозеров сам не
станет по-твоему рассуждать. Я видела, как
он смотрел на нее, когда был у тебя в последний раз
пред дуэлью.
Михаил Андреевич расходовался сам на свои предприятия и платил расходы Казимиры, платил и расходы Кишенского по отыскиванию путей к осуществлению великого дела освещения городов удивительно дешевым способом, а Кишенский грел руки со счетов Казимиры и рвал куртажи с тех ловких людей, которым
предавал Бодростина, расхваливая в газетах и
их самих, и
их гениальные планы, а между тем земля, полнящаяся слухами,
стала этим временем доносить Кишенскому вести, что то там, то в другом месте, еще и еще проскальзывают то собственные векселя Бодростина, то бланкированные
им векселя Казимиры.
Не сознаваясь, разумеется, в этой последней мысли, Кишенский
становился пред Глафирой на некоторую нравственную высоту, и чувствуя, что
ему не совсем ловко стоять
пред этою умною женщиной в такой неестественной для
него позиции, оправдывался, что «хотя
ему и не к лицу проповедовать мораль, но что есть на свете вещи, которые все извиняют».
Таким образом извинившись
пред Глафирой в том, что
он позволяет себе
стать за какую-то честность и обличать какое-то зло,
он перешел к изложению более или менее известной нам истории сближения Михаила Андреевича Бодростина с княгиней Казимирой, указывал несомненное участие во всем этом Павла Горданова, который опутывал Бодростина с помощью разной сволочи, собирающейся на рауты и ужины Казимиры, и…
Висленеву
стало так грустно, так досадно, даже так страшно, что
он не выдержал и в сумерки второго дня своего пребывания в Париже сбежал с своей мансарды и толкнулся в двери Бодростиной. К великому
его счастию, двери эти на сей раз были не заперты, и Иосаф Платонович, получив разрешение взойти, очутился в приятном полумраке
пред самою Глафирой, которая лежала на мягком оттомане
пред тлеющим камином и грациозно куталась в волнистом пледе.
— Ваша роль, — добавила она, поднимаясь с дивана и
становясь пред Висленевым, — ваша роль, пока мы здесь и пока наши отношения не могут быть иными как
они есть, вполне зависит от вас. Назвать вас тем, чем вы названы, я была вынуждена условиями моего и вашего положения, и от вас зависит все это даже и здесь сделать или очень для вас тяжелым, как это было до сей минуты, или же… эта фиктивная разница может вовсе исчезнуть. Как вы хотите?
Бодростина встала, направилась к этому таинственному предмету и, толкнув
его ногой, равнодушно отошла и
стала пред окном, в которое были видны берлинские кровли и вспыхнувшие вдали рожки газа.
Подозеров старался успокоить жену, представляя ей ее неправоту
пред ним и особенно
пред Синтяниной.
Он доказал ей, что действительно не желал и не
станет стеснять ее свободы, но как близкий ей человек считает своею обязанностью сказать ей свой дружеский совет.
Генерал после беседы с этими гостями был необыкновенно весел: румянец полосами выступал у
него вверху щек,
он точно скинул с костей десять лет и даже бравировал, шаркая ногами и
становясь пред открытою форткой.
— Так извергом и называл. А то как еще
его было называть?
Он говорит: «когда ты, старый шакал, издохнешь?», а я отвечаю: тебя переживу и издохну. А то что же
ему спущать что ли
стану? Ни в жизнь никогда не спускал, — и старик погрозил мертвецу пальцем и добавил: — и теперь не надейся, я верный раб и верен пребуду и теперь тебе не спущу: говорил я тебе, что «переживу», и пережил, и теперь предстанем
пред Судию и посудимся.
Ворошилова вдруг ни с того, ни с сего
стало подирать по коже:
пред ним был мертвец и безумие; все это давало повод заглядывать в обыкновенно сокрытую глубину человеческой натуры;
ему показалось, что
он в каком-то страшном мире, и человеческое слово стоявшего за
ним лакея необыкновенно
его обрадовало.
Неточные совпадения
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она
ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка
стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал!
пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
— Тише, дети, тише! — даже сердито закричал Левин на детей,
становясь пред женой, чтобы защитить ее, когда толпа детей с визгом радости разлетелась
им навстречу.
То, что
он теперь, искупив
пред мужем свою вину, должен был отказаться от нее и никогда не
становиться впредь между ею с ее раскаянием и ее мужем, было твердо решено в
его сердце; но
он не мог вырвать из своего сердца сожаления о потере ее любви, не мог стереть в воспоминании те минуты счастия, которые
он знал с ней, которые так мало ценимы
им были тогда и которые во всей своей прелести преследовали
его теперь.
— Ах, что я сделал! — вскрикнул
он и,
став пред ней на колени,
стал целовать ее руки.
Подойдя к ней вплоть,
он стал с своей высоты смотреть
пред собою и увидал глазами то, что она видела носом.