— Ага! загорелась орифлама! — проговорил он, почесав себе шею, и,
взяв на столе листочек бумаги, написал: «Дела должны идти хорошо. Проси мне у Тихона Ларионовича льготы всего два месяца: через два месяца я буду богат и тогда я ваш. Занятые у тебя триста рублей посылаю в особом конверте завтра. Муж твой пока еще служит и его надо поберечь».
Неточные совпадения
Горданов лениво встал, подошел к
столу,
на котором был расставлен щегольской письменный прибор,
взял листок бумаги и написал: «Я здесь к твоим услугам: сообщи, когда и где могу тебя видеть».
Висленев ушел, а Горданов запер за ним двери
на ключ, достал из дорожной шкатулки два револьвера, осмотрел их заряды, обтер замшей курки и положил один пистолет
на комод возле изголовья кровати, другой — в ящик письменного
стола. Затем он
взял листок бумаги и написал большое письмо в Петербург, а потом
на другом клочке бумаги начертил...
«Скверно я начинаю дебютировать дома!» — подумал он и, оглянувшись
на стол,
взял с него портфель, осмотрел надрез и царапину, и запер его в бюро.
— Вот он и приехал в ту пору в Москву и стал у Знаменосцевых
на их пустую квартиру, которую они для него прибрали и обрядили, и начал он давать им деньги
на стол и сам у них стал кушать, приглашая всю их семью, и вдруг при этих обедах приглянулась ему Валентина; он
взял да за нее и посватался.
И с этим он перехватил ее руку себе под руку, а под другую
взял генеральшу и, скомандовав: раз, два и три! пустился резвым бегом к дому, где
на чистом
столе готов был скромный, даже почти бедный ужин.
Тот сию же секунду
взял со
стола перо с длинною ручкою из розового коралла, развернул золотообрезную книгу в темном сафьяне и начертал
на надлежащем месте: против имени Monsieur Borné наименование его патрона: «Pieux Justin». [Блаженный Устин (франц.).]
Мы сейчас это поверим, — и Висленев засуетился, отыскивая по
столу карандаш, но Глафира
взяла его за руку и сказала, что никакой поверки не нужно: с этим она обернула пред глазами Висленева бумажку,
на которой он за несколько минут прочел «revenez bientôt» и указала
на другие строки, в которых резко отрицался Благочестивый Устин и все сообщения, сделанные от его имени презренною Ребеккой Шарп, а всего горестнее то, что открытие это было подписано авторитетным духом, именем которого, по спиритскому катехизису, не смеют злоупотреблять духи мелкие и шаловливые.
«Черт
возьми, не может же быть, чтобы старик Синтянин так ошибался! А между тем, если она его любит и за него невестится, то с какой стати ей его выдавать и даже путать? Нет; тут что-то не чисто, и я их
на этом барине накрою», — решил генерал и подавил электрическую пуговку в своем
столе.
Остальные сотрапезники сидели за
столом в недоумении. Бодро встала одна Глафира. Она показала мужу рукой
на дверь кабинета и,
взяв письмо из его рук, сказала ему по-французски...
Неточные совпадения
― Опять, опять дьявол! ―
взяв руку, которую она положила
на стол, и целуя ее, сказал Вронский.
— Да, это очень дурно, — сказала Анна и,
взяв сына за плечо не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика, посмотрела
на него и поцеловала. — Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки сына, села за приготовленный с кофеем
стол.
Алексей Александрович грустно усмехнулся, посмотрел
на шурина и, не отвечая, подошел к
столу,
взял с него начатое письмо и подал шурину.
На столе лежал обломок палки, которую они нынче утром вместе сломали
на гимнастике, пробуя поднять забухшие барры. Левин
взял в руки этот обломок и начал обламывать расщепившийся конец, не зная, как начать.
—
Возьмите,
возьмите эти ужасные книги! — сказала она, отталкивая лежавшие пред ней
на столе тетради. — Зачем вы дали их мне!.. Нет, всё-таки лучше, — прибавила она, сжалившись над его отчаянным лицом. — Но это ужасно, ужасно!