Неточные совпадения
— Про то, хозяин, опять-таки я знаю, где ночевал; а
ты вот что, Борис Тимофеич,
ты моего слова послушай: что, отец, было, того назад не воротишь; не клади ж
ты по крайности позору
на свой купеческий дом. Сказывай, чего
ты от меня теперь хочешь? Какого ублаготворения желаешь?
— А коли так, — говорит Борис Тимофеич, — так
вот же
тебе: муж приедет, мы
тебя, честную жену, своими руками
на конюшне выдерем, а его, подлеца, я завтра же в острог отправлю.
— Это только мужья с женами, — продолжала, играя его кудрями, Катерина Львовна, — так друг дружке с губ пыль обивают.
Ты меня так целуй, чтоб
вот с этой яблони, что над нами, молодой цвет
на землю посыпался.
Вот так,
вот, — шептала Катерина Львовна, обвиваясь около любовника и целуя его с страстным увлечением.
— Говори ж
ты! Неш это дело тоже как по рассуждению делается? Один соблаз действует.
Ты с нею совсем просто, без всяких этих намерений заповедь свою преступил, а она уж и
на шею
тебе вешается.
Вот и любовь!
— Да что тут и говорить!
Вот сейчас,
вот первое дело, благослови господи, муж твой наедет, а
ты, Сергей Филипыч, и ступай прочь, отправляйся
на задний двор к музыкантам и смотри из-под сарая, как у Катерины Ильвовны в спальне свеченька горит, да как она пуховую постельку перебивает, да с своим законным Зиновием с Борисычем опочивать укладывается.
— Ну
вот ты теперь и купец, — сказала она, положив Сергею
на плечи свои белые руки.
— Ну
ты, мирская табакерка! — крикнул
на Фиону Сергей. — Тоже — совеститься! Что мне тут еще совеститься! я ее, может, и никогда не любил, а теперь… да мне
вот стоптанный Сонеткин башмак милее ее рожи, кошки эдакой ободранной: так что ж
ты мне против этого говорить можешь? Пусть вон Гордюшку косоротого любит, а то… — он оглянулся
на едущего верхом сморчка в бурке и в военной фуражке с кокардой и добавил: — а то вон еще лучше к этапному пусть поластится: у него под буркой по крайности дождем не пробирает.
—
Вот тебе на! Презабавный старикашка и добрейший, — прибавил Базаров, как только Василий Иванович вышел. — Такой же чудак, как твой, только в другом роде. Много уж очень болтает.
—
Вот тебе на, убежал! — восклицает матушка, — обиделся! Однако как же это… даже не простился! А все ты! — укоряет она отца. — Иуда да Иуда… Сам ты Иуда! Да и ты, дочка любезная, нашла разговор! Ищи сама себе женихов, коли так!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У
тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове;
ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что
тебе глядеть
на них? не нужно
тебе глядеть
на них.
Тебе есть примеры другие — перед
тобою мать твоя.
Вот каким примерам
ты должна следовать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть
на тебя? И с какой стати ему смотреть
на тебя?
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к
тебе в дом целый полк
на постой. А если что, велит запереть двери. «Я
тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а
вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Разговаривает все
на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь
на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»;
на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит
на небе, так
вот как
на ладони все видишь.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так
вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.