Неточные совпадения
Со вдовством бабушки отношения их с Ольгой Федотовной сделались еще короче, так как с этих пор бабушка все свое
время проводила безвыездно дома. Ольга Федотовна
имела светлую и уютную комнату между спальнею княгини Варвары Никаноровны и детскою, двери между которыми всегда, и днем и ночью, были открыты, так что бабушка, сидя за рабочим столиком в своей спальне, могла видеть и слышать все, что делается в детской, и свободно переговариваться с Ольгой Федотовной.
Вся эта эпопея разыгралась еще в то
время, когда бабушка жила в Петербурге, но завершилась она браком Марии Николаевны как раз к возвращению княгини в Протозаново. Ольга Федотовна, узнав как-то случайно Марью Николаевну, отрекомендовала ее в одной из своих вечерних бесед княгине, а та,
имея общую коллекторам страсть к приобретению новых экземпляров, сейчас же пожелала познакомиться с «героиней». (Так она с первого слова назвала Марью Николаевну, выслушав о ней доклад Ольги Федотовны.)
Патрикей Семеныч Сударичев был человек очень высокого роста и
имел очень умное «дипломатическое» лицо, продолговатое, бледное, с приветливым, мягким, но в то же
время внушающим почтение выражением.
Назвав княгиню влиятельною и пышною, я считаю необходимым показать, в чем проявлялась ее пышность и каково было ее влияние на общество людей дворянского круга, а также наметить, чем она приобрела это влияние в то
время, в котором влиятельность неофициальному лицу доставалась отнюдь не легче, чем нынче, когда ее при всех льготных положениях никто более не
имеет.
Гость, опоздавший и приехавший во
время обеда,
имел неудовольствие получать все блюда с начала и видеть, как все ради его одного сидят и ожидают, пока он вступит в очередь.
Был в то
время в Петербурге еще один кружок с религиозным же настроением в самом узком смысле: люди этого кружка не
имели радений и не обнаруживали прозелитизма, а
имели у себя «благодетельницу», к которой ревновали всех.
Такие речи княгини, разумеется, не нравились тогдашним либералам; но не более
имела она согласия и с тогдашними консерваторами: в этих кружках тогда было большое кичение дворянскими заслугами отечеству во
время Наполеонова нашествия. Бабушка же находила, что дворянам этим никак не пристало кичиться.
Как истый остзеец, и потому настоящий, так сказать прирожденный аристократ, граф и в самом деле мог гордиться тем, что его дворянство не идет разгильдяйскою походкой дворянства русского, походкою, которая обличала уже все его бессилие в ту пору, когда оно, только что исполнив славное дело обороны отечества,
имело, может быть, самое удобное
время, чтоб обдумать свое будущее и идти к целям своего призвания.
Графу казалось, что теперь он
имел право считать княгиню сильно склонною к самым живым в его пользу чувствам. Как человек солидный, имевший дело не с девочкою, а с женщиною, которой было под сорок, он не торопил ее более ясными признаниями: он был уверен, что все это непременно придет в свое
время, когда княгиня поустроится с дочерью.
Дон-Кихот, гостя в Петербурге,
имел праздным все свое
время, и когда уставал читать, тогда обыкновенно раскладывал из карт пасьянс.
Отец, которому уроки не стоили никакого труда,
имел много свободного
времени и нередко злоупотреблял своими досугами, наполняя их опрометчивыми шалостями, нередко в обиду ближних; но в доме, любя князя Дмитрия, все это покрывали и не доводили до княгини.
— Когда он,
имея высокий идеал, ничего не уступает условиям
времени и необходимости.
«Совсем не то
время теперь и не то место, чтобы еще здесь распутывать его глупости», — размышляла княгиня, которой вдруг пришло в голову, что «аракчеевцы», ища повсюду особых случаев, того и гляди рады будут этому вздору и навлекут на бедного дворянина небывалое обвинение, что он-де не только пашквилянт на благородное сословие, но еще и пашквили его
имеют дурное влияние: могут служить к подрыву помещичьей власти над крепостными людьми.
Дон-Кихот, Жиго и сама Марья Николаевна утратили свои живые роли и только
имели по
временам пребывание в протозановском доме.
О раннем детстве его не сохранилось преданий: я слыхал только, что он был дитя ласковое, спокойное и веселое: очень любил мать, няньку, брата с сестрою и
имел смешную для ранних лет манеру задумываться, удаляясь в угол и держа у своего детского лба свой маленький указательный палец, — что, говорят, было очень смешно, и я этому верю, потому что князь Яков и в позднейшее
время бывал иногда в серьезные минуты довольно наивен.
Он был атлетического сложения и
имел прекрасные большие карие глаза и бархатную бороду; одевался в армяк и в шелковые рубашки; любил париться, попивать слегка водочку и есть, а все остальное
время читал или молчал и сопел да сучил ножками, как дитя, у которого резь в желудке.
Дело было в том, что в городе жила престарелая вдова купчиха, у которой были два сына и замужняя дочь. Старушка
имела неразделенный с детьми капитал и заветное право разделить им детей, когда сама того пожелает. Но такое желание ей, по русскому купеческому обычаю, долго не приходило, а между тем в это
время зять ее погорел.
Неточные совпадения
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.)Честь
имею поздравить. Вы будете в большом, большом счастии, в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить
время.
Стародум. В одном. Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же:
имей сердце,
имей душу, и будешь человек во всякое
время. На все прочее мода: на умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.
Давно уже
имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края) в данный период
времени, но разные обстоятельства мешали этому предприятию.
В то
время существовало мнение, что градоначальник есть хозяин города, обыватели же суть как бы его гости. Разница между"хозяином"в общепринятом значении этого слова и"хозяином города"полагалась лишь в том, что последний
имел право сечь своих гостей, что относительно хозяина обыкновенного приличиями не допускалось. Грустилов вспомнил об этом праве и задумался еще слаще.
Постоянно застегнутый на все пуговицы и
имея наготове фуражку и перчатки, он представлял собой тип градоначальника, у которого ноги во всякое
время готовы бежать неведомо куда.